в лес? Где их искать? А и встретят, шлепнут их сразу часовые. Трудная ситуация. Игорь сказал:
– Карту надо смотреть, определиться. Я в деревню или село сам пойду. Договорюсь, за вами вернусь.
Лейтенант из-за пазухи карту достал, Игорь фонарь из кармана. Так: вот село, где они были, вот перекресток дорог. Двигались они на запад. Игорь ручеек нашел. Карта немецкая, точная, каждое отдельно стоящее дерево обозначено. По ручью вверх по течению километр приблизительно прошли. Получается – по другую сторону ручья хутор в два дома есть. Не факт, что он обитаем, жители могли уйти, избы могли быть разрушены бомбой или сожжены. А если и живет кто, неизвестно – на чьей стороне, нашей или к немцам служить подался?
Игорь близлежащие окрестности обошел. Нашлась ямка, рядом и большая. Лейтенанта укрыть можно, не на берегу же ему лежать? Помог командиру подняться, придерживал его с правой, здоровой стороны. В ямку уложил, похоже – лежка зайца была, трава примята.
– Ты, Катков, вытащи из кобуры пистолет, патрон в ствол загони. Мне одной рукой несподручно.
– Есть.
Игорь пистолет вытащил, затвор передернул. Теперь Федюнину только с предохранителя его снять да жать на спусковой крючок. Одной рукой управиться вполне можно. Игорь осмотрелся еще раз, запоминая место.
– Я пошел.
– Удачи, Катков.
Игорь ручей перешел, воду из сапог вылил. Хутор в двухстах метрах оказался. Игорю удалось близко подобраться, к задам огорода. Теперь понаблюдать, осмотреться надо. Через час хлопнула дверь, вышел дед. К сараюшке прошел, слышно было, как поросенок хрюкнул. Ага, кормить скотину пошел. Надо потолковать. Ни машин, ни мотоциклов не видно, стало быть, немцев на хуторе быть не должно. Перемахнул через плетень, подкрался к сараю. Как только дед вышел, подскочил к нему сзади, штык к шее прижал.
– Дед, кто на хуторе живет?
– Фу, напугал! Ты ножик-то убери, говорить неудобно.
Игорь штык убрал. Дед старый, в случае чего шею свернуть голыми руками можно.
– Не оборачивайся! Ответа жду.
– Мы с бабкой, больше никого.
– А во втором доме?
– Пустой он. Хозяина в начале войны в армию призвали. Бобылем он жил, лесник.
– Товарища моего ранили, не пристроишь у себя на несколько дней?
– Опасно.
– У нас вариантов нет. Если в пустую избу его? Подкормить, перевязать. А немцы наскочат – не видели, не знали.
– Да ты что? Как это не видели? На хуторе две избы! Другое скажу. Пасека до войны была, тут недалече. У пасечника летний домишко, из досок. Так ведь не зима, перебьется. А с харчами помогу.
– Дед, ты только не пугайся, немецкая форма на нас.
– Чего удумали! Пластуны?
Пластунами в Первую мировую войну разведчиков называли.
– Есть немного.
Игорь деда отпустил. Небо на востоке уже посветлело, видно стало. Дед повернулся.
– Етить твою кочерыжка! Похож, вылитый немец. Так бы и дал по морде.
– Да не немец я, свой, русский.
– Вот что, веди своего раненого. Вон там меня ждите, сам выйду. Ни к чему бабу пугать. У нас на хутор отродясь немцы не заходили.
– Договорились, жди.
Игорь за лейтенантом побежал, привел, усадил у дерева. Вскоре дед показался.
– Сам-то он идти сможет?
– Сможет.
Но Федюнин шел только с помощью Игоря, благо – недалеко было. Изба пасечника – пристанище временное, летнее, можно сказать – сарай из жердей, укрытие от ветра и дождя. Но широкие нары есть и стол. Игорь китель с Федюнина снял. Рука у лейтенанта еще больше распухла, синевато-багровой сделалась, из мест укусов сукровица сочится. Да и не красная она, похоже –
