дырявых плетеных креслах.
– Люди, – сообщил я, – но Викерс не видно.
Мерси подошла и тоже выглянула в окно. Долго смотрела, не отрывая глаз.
– Она здесь.
– А это кто?
– Они тут живут. Это их дом.
Старик за столом, наморщив лоб, трудился над чем-то невидимым нам. Старуха тихо бормотала, вцепившись в пожелтевшую газету.
– Они нас не заметили.
– Заметили, – возразила Мерси. – Идем.
Я вслед за ней спустился по шаткой лесенке и обошел трейлер. Трава была гуще, чем мне показалось, и жестче. Высокая трава и низкие зеленые кустики. Когда мы приблизились, старик поднял голову. Заговорил со старухой на испанском. Она бегло, без любопытства, глянула на нас и вернулась к своей газете. Я посмотрел, чем занимался старик. Его узловатые пыльцы, напрягаясь, тянули мех, отходивший как туго натянутый свитер. Старик свежевал зайца. Перед ним лежал большой мясницкий нож.
Кроме ножа, на столе были еще два зайца. Один лежал плашмя, второй сидел в клетке. Не кролики – на вид дикие зайцы. Маленькие беговые механизмы, длинноногие, с узкими длинными телами.
Из трех зверьков один лишился шкурки и жизни, но два еще дышали, красновато-бурый мех вздрагивал. Тот, что был ближе к старику, раздувал ноздри.
Старик взял нож и срезал шкуру с передней лапы. Мех свободно отстал.
Эти двое могли быть мужем и женой – или родственниками. Старик выглядел старше, более продубленным. На его носу теснилось созвездие старческих пятен.
– Викерс здесь? – спросил я.
Он не поднял взгляда от работы, просто махнул окровавленной рукой. Только тогда я увидел тропинку.
Мы прошли по ней по склону и нашли Викерс у прудика, собравшегося в ложбине между холмами. У воды было прохладнее.
– Добрались, значит, – сказала она, подняв на нас светло-зеленые глаза.
Выглядела она ужасно. Опрятная прежде одежда в лохмотьях, в крови. Волосы запеклись колтунами. В руке она сжимала что-то темное и красное: что – я не разобрал.
Мерси упала рядом с ней на колени.
– Ты ранена.
Викерс словно не слышала.
– Без Хеннинга, – заметила она. – Он, значит, мертв.
Это не было вопросом.
Мерси кивнула.
Викерс прикрыла глаза, склонила голову. А когда подняла лицо, ее взгляд обратился ко мне.
– Теперь вам вдвоем справляться, – сказала она.
– И с тобой, – добавила Мерси.
Викерс мотнула головой. Хотела улыбнуться, но на ее окровавленном лице получилось что-то жуткое.
– Меня тоже можно списать. – Она села прямо, поморщилась от боли. Закашлялась в пропитанный кровью рукав. – Ищейки бегают быстро. Адские бестии. Как вы ушли?
– По приливным равнинам, – объяснил я. – Повезло.
Она снова кивнула, раскрыла ладонь – в ней лежала заячья лапка, вымазанная красным. Викерс перехватила мой взгляд.
– Подарок. Сказали, на счастье. – Она улыбнулась. – Хотя зайцу не повезло. Ты не думаешь, что за всякую удачу надо платить?
– Мы сами создаем себе удачу, – возразил я.
Викерс снова попыталась улыбнуться.
– Чистая правда. Создаем. – Она кивнула на трейлер, у которого стоял теперь старик. – Вот он и создает.
Нож отрубил зайцу лапу.
Викерс протянула ко мне ладонь с кусочком меха. С невысохшей кровью.
– Ну, – поторопила она, – бери. Либо ты заяц, либо у тебя его лапка.
