ожидал.
Озираясь в поисках решения, выхода, я заметил на стене лесенку-трап. Направив подсветку мобильного вверх, увидел, что ступеньки теряются в темноте. Узкая труба на крышу.
Особого выбора не оставалось, так что я полез.
Лесенка оканчивалась площадкой, от которой еще несколько ступеней вели к стальному люку в потолке. Я нажал на него плечом, но безрезультатно.
Я надавил еще, изо всех сил. По лицу катился пот. Люк не дрогнул.
Я, тяжело дыша, сполз на площадку. Поднимавшийся снизу дым душил меня. Я поднял мобильник над головой – и только тогда увидел засов. Обыкновенный стальной засов. Проклиная себя за глупость, я потянул его, и люк со звоном открылся, подался вверх и откинулся, и я очутился под темным небом, где дышалось так легко и сладко, что даже не верилось.
Сделав несколько шагов по крыше, я упал на колени. Каждый вдох и выдох отзывался в обожженных бронхах. Я точно ощущал форму своих легких.
Когда я встал, мир немного качнулся, но я добрался до края кровли и заглянул вниз. И наконец осознал ситуацию. Я стоял на крыше горящего здания. До земли было футов двадцать пять. Далековато для прыжка, разве что не останется другого выхода.
Подо мной опять что-то взорвалось, заклокотало, как в драконьей глотке. Я прикинул, сколько внизу оборудования. Кто знает, что там горело? Электронные микроскопы, по крайней мере, были в безопасности, в главном здании. И лягушки Забивалы, и десятки кабинетов. Потерю склада Хансен как-нибудь переживет.
Я обернулся. Дым валил из открытого люка, из которого я только что выбрался. Пожар разрастался.
Третий взрыв сотряс крышу, как удар бейсбольной битой по ногам, и на этот раз я упал. Зазвенело бьющееся стекло, дым теперь повалил и сбоку, из окон. Становилось жарче. Поднявшись, я прошел в дальний конец по липнущей к подошвам смоле. Посредине крыша медленно проседала, пришлось отвернуть к краю.
Вдали завыла сирена.
Крыша прогибалась. Слишком быстро все происходило. У меня на глазах середина кровли словно соскользнула сама в себя: отверстие, сперва всего в несколько футов, быстро расширялось, в черной дыре светился огонь, клубился темный дым – и я понял, что пожарных могу и не дождаться.
Я кинулся к внешнему краю, подальше от провала посередине. А потом вспомнил про сараюшки, которые заметил, когда на территории подстригали газоны, – постройки прилегали к задней стене склада.
Добравшись туда, я свесился через край.
Вот они.
Подо мной был серебристый прямоугольник. Покатая крыша. Все равно высота больше второго этажа, но выжить реально.
Я присмотрелся к крыше. И внес поправку.
Возможно, а не реально.
За краем прямоугольника виднелись бетонные бортики, деревянные ящики, мусорные бачки.
Развернувшись, я поискал взглядом что-нибудь подходящее на крыше.
Сирена стала ближе, звучала уже с территории. Разбитые окна внизу светились огнем. Пожарные обо мне не знали, а рисковать перебежкой по провалившейся крыше к фасаду, где они могли бы меня увидеть, я никак не собирался.
Это был не простой пожар – ад. Пылающее горнило. От жара у меня запекались подошвы. Время было на исходе.
Я свесился через край.
Смотрел вниз, выискивая, за что ухватиться – хоть на несколько футов сократить расстояние до земли.
Ничего такого не было.
Отвесная шлакоблочная стена. Темнота позади проросла светом. Я повернул голову. На крыше ближе к фасаду образовалась новая дыра. Меня ударила горячая волна. Время истекло.
Я свесил ноги с крыши, сдвинулся на самый край.
И упал в пустоту.
Меня спас уклон железной крыши – он перевел инерцию падения в круговой момент.
Я ударился подошвами, чуть согнув ноги, и колени сразу подкосились. Потом я грохнулся на зад и покатился под уклон – затем о листовое железо ударились плечи и голова, искры брызнули из глаз, а ноги уже сорвались с края, и я закувыркался в воздухе, достаточно светлом, чтобы разглядеть встречающий меня штабель досок. Приземлился я жестко, но плечами, что спасло череп, а потом с треском ударился правым бедром, расщепив доски, растянулся плашмя, так что из груди вышибло дух, перекатился и
