замер.
Я запекался в зареве пожара.
Прохладная рука легла на лоб. Я не понял.
Сирена орала все громче. Надо мной к небесам поднималось пламя. Склад. Что я делал на складе? Мысли разбились всмятку. Я припомнил стоянку. Машину Сатвика.
– Где Сатвик?
– Ш-ш-ш! – ответил мне голос.
– Где я?
– Лежите, – произнес женский голос, – скорая едет.
Лицо у нее оказалось в крови. Она была моложе меня. Не старше тридцати. Капюшон серого дождевика прикрывал светлые, песочные, волосы. Бровь рассечена старым шрамом. Другой шрам, посвежее, розовел на подбородке. Кровь шла у нее из носа; утираясь, женщина размазала ее по щеке. На дождевик капало.
Становилось жарче.
Она встала, ухватила меня за лодыжки и потянула.
Почувствовав бетон плечами, я приподнял голову. Она оттащила меня за мусорный бак, подальше от пожара и рева пламени. И упала рядом.
– Что случилось? – спросил я.
Женщина не ответила.
Она снова опустила прохладную ладонь мне на лоб. Двух пальцев у нее не хватало. Левого мизинца от второго сустава, и кончика безымянного. Старые, давно залеченные раны.
– Где он? – спросил я. – Где Сатвик?
– В нехорошем месте, – сказала она.
Снова накатило головокружение и боль, словно добела раскаленный нож воткнулся в висок. И мир почернел.
– Эй?
Я перевернулся, поднял голову. Голос поодаль.
– Эй, там!
Кричал бегущий ко мне пожарный. Крупное тело, юное лицо.
Я огляделся. Женщина исчезла.
– Вы в порядке? – спросил великан-пожарник, опускаясь на колени.
Я помолчал. Потом выдавил:
– Голова!
– Обгорели?
Я не отвечал. Вместо ответа поднялся на ноги и с его помощью обошел склад.
Дюжина пожарных боролась с огнем. Две машины стояли на безопасном расстоянии, на парковке. Шланги змеились по мокрой, исходящей паром площадке. Повсюду вращались красные фонари сигналов. Мне привиделась другая ночь – давняя, у нашего дома. Красные сигналы. Безликие полицейские и слова из-под воды.
Не считая пожарных машин, на стоянке была только моя. Чего-то не хватало, но я не мог сообразить чего.
Я оглянулся на склад, над крышей которого с ревом билось пламя.
– Вы обгорели? – спросил пожарный.
Я оглядел себя, увидел почерневший рукав. Оборванный, опаленный манжет.
– О… – сказал я, и мир закружился огоньками. Я сел.
Пожарный крикнул через плечо:
– Эй, здесь нужна помощь!
23
В глаза бил свет.
– Как вас зовут?
Говорил фельдшер пожарной службы. По-моему, он уже не раз повторял этот вопрос, хотя я плохо запомнил.
– Эрик Аргус, – ответил я.
– Как вы себя чувствуете?
