– Насколько дальше?
– Достаточно, по-моему. – Он, кажется, хотел замолчать, но продолжил: – По-моему, она иногда путается.
– С чем?
– С тем, что видит. В какое прошлое заглядывать.
Он вернулся к панели управления. Подобрал прислоненное к ней ружье.
– Мне случалось видеть то, чего на самом деле не было.
Я ждал объяснений.
Стюарт положил дробовик на плечо и через комнату прошел к сфере. Встал рядом со мной.
– Я видел это в сфере, но не в реальности.
– Что?
– Точно не знаю. Это всегда на грани.
Я оглядел комнату. Хаос. Тяжесть достижения. Закрытие компании. При таких условиях человеку недолго сломаться.
– Может быть, ты видел отражения? – предположил я.
Стюарт кивнул.
– Я в первый раз так и подумал. – Он устало смотрел на меня. – Может, я бы и сейчас так думал, если бы не записал их. Хочешь взглянуть?
Он вернулся к панели, поработал рычажками.
Сфера осветилась. Я шагнул к ней и увидел внутри комнату. Увидел Стюарта с дробовиком в руках.
– Это было снято несколько месяцев назад, – сказал он. – На самом краю зрения я кое-чего не смог хорошенько разобрать.
Прищурившись, я склонился ближе. Ничего неожиданного, просто Стюарт. Изображение Стюарта, стоящего у самой сферы.
Тот продолжал:
– Если прокрутить сцену дважды подряд, получается отчетливее. И можно, приблизив, увидеть самого себя, заглядывающего в сферу. А еще приблизив, увидеть сферу внутри сферы. Так я увидел в первый раз – случайно. И стал смотреть дальше.
Я задумался о побочных эффектах, упомянутых Стюартом. Вспомнил головную боль при включении установки. Как она скажется, повторяясь раз за разом? Дюжину раз в день? Не увидишь ли то, чего нет?
– Вот, – сказал Стюарт.
Я взглянул, и у меня отвисла челюсть. В сфере виднелась фигура – легкая неправильность. Тень на грани восприятия. Ее можно было принять за что угодно или вовсе не разглядеть – пока она не шевельнулась. Когда она сдвинулась, сдвинулось и мое восприятие.
– Вот здесь я могу замедлить, – сказал Стюарт.
Картина вдруг приблизилась и стала раскручиваться, но я уже не видел тени – только ту же картину, а потом на ней появился Стюарт, приближающийся к сфере с дробовиком. Новое увеличение показало саму сферу – отчетливо и ярко, как если бы по телевизору показывали телевизор.
Я взглянул на настоящего Стюарта у панели. Я снова обернулся к записи.
Я смотрел, как Стюарт на картине вглядывается в сферу. Я видел, как он видит то, что видели мы: странную тень в комнате внутри сферы – тень его самого. Другую его версию, стоящую там, где он не стоял. А потом Стюарт-на-картине снял ружье с плеча. Отступил на три шага назад. Поднял ружье и выстрелил.
Кварц брызнул осколками, и сфера погасла.
Стюарт отошел от панели и присоединился ко мне.
– Я думал, что сумею исправить, – сказал он. – Думал, что, начав сначала, исправлю ошибки, но ничего не вышло. Два месяца я подбирал замену кварцу, а когда снова включил, увидел эту тень на краю. Вроде параллельной версии самого себя. Я знаю, он здесь. Где-то. – Стюарт обвел рукой комнату. – Или, может быть, здесь, внутри.
Я посмотрел на пол и понял вдруг, что осколки вовсе не стекло – это идеальная баллистическая картина на темно-сером цементе, с центром разлета на центральном возвышении. Я оглянулся на то место, где в комнате стояла тень.
Идеальная картина разлета осколков, за исключением двух мест. Два пустых от кварца пятна длиной в фут – словно там кто-то стоял.
28
– Что Сатвик надеялся здесь узнать?
Мы стояли на террасе, огибавшей третий этаж здания. Первые два были чуть шире верхних и образовывали кольцевую веранду
