– При Дворе лета есть обычай: когда кому-нибудь наносят особо тяжкое оскорбление, виновнику посылают красный рубин. Это официальное уведомление, что за его голову объявлено вознаграждение и на него открыта охота. Говоря проще, обидчику сообщают: «Тебя ждет скорая смерть». Шкатулка прибыла ко Двору кошмаров час назад.
Матерь милосердная!
– Я так понимаю, в число нанесших оскорбление вошли мы втроем.
Угрюмый порыв ветра захлопнул крышку.
– Я допустил ошибку, – сказал Риз и, махнув мне, чтобы не перебивала, продолжил: – Мне нужно было тщательно вычистить мозги караульных. Вместо этого, я просто лишил их сознания. Мне уже давно не приходилось прибегать к подобной телесной… защите. Я слишком сосредоточился на своей иллирианской выучке и забыл о других средствах. Караульные очнулись и сразу же бросились к Таркину.
– Он бы и так довольно скоро обнаружил исчезновение Книги.
– Но тогда мы могли бы отрицать свою причастность и сваливать все на совпадение.
Риз осушил бокал.
– Я допустил ошибку, – мрачно повторил он.
– Это не конец света. Ты постоянно допускаешь ошибки, и ничего.
– Я объявлен при Дворе лета преступником номер один. Мне что, посмеяться и забыть?
– Нет, конечно. Но я не считаю тебя виновным.
Он шумно выдохнул. Солнце постепенно исчезало за горизонтом, и в город возвращался привычный зимний холод. Похоже, мои слова не успокоили Риза.
– Когда мы притушим силу Котла, можно будет вернуть их половину Книги и извиниться.
Риз фыркнул:
– Нет. Амрена продержит Книгу у себя столько, сколько ей нужно.
– Тогда можно помириться с Таркином каким-то иным способом. Вы же оба в равной степени хотите дружить. В таком случае не стоит особо расстраиваться.
– А я и не расстроен. Я разозлен.
– Игра слов.
Губы Риза слегка разошлись в улыбке.
– Вражда вроде той, что мы затеяли, может длиться сотни и даже тысячи лет. Но если такова плата за сохранение Притиании от войны и за помощь Амрене… я готов ее заплатить.
Я поняла: Риз заплатит всем, что у него есть. Любыми надеждами на собственное счастье.
– Остальные уже знают про кровавые рубины?
– Шкатулку мне принес Азриель. Вот сижу и думаю, под каким соусом преподнести новость Амрене?
– Почему?
Фиолетовые глаза потемнели.
– Потому что я догадываюсь, каким будет ее ответ. Стереть Адриату с лица земли.
Меня передернуло.
– Представь себе, – усмехнулся Риз.
Я смотрела на Веларис, раскинувшийся вокруг нас. Слушала, как дневные звуки города постепенно сменяются вечерними. По сравнению с Веларисом Адриата казалась лишь живописной деревней.
– Теперь я понимаю, почему ты так стремился защитить Веларис, – сказала я, растирая озябшие руки.
От одной мысли, что этот город могла постигнуть участь Адриаты, у меня стыла в жилах кровь. Риз повернулся ко мне. Глаза его были потухшими и встревоженными.
– А еще я понимаю – ты сделаешь все возможное и невозможное, чтобы уберечь Веларис в дни грядущих испытаний.
– К чему ты клонишь?
Дрянной день. У него сегодня был очень дрянной день. Поняв это, я даже не обиделась за его вопрос.
– Ризанд, не надо стремиться решить все сразу. Давай сначала разберемся с войной, а потом уже будем дергаться из-за Таркина и его кровавых рубинов. Притушим силу Котла, не дадим правителю Сонного королевства разрушить стену и снова поработить смертных, тогда и решим все остальные закавыки.
– Ты говоришь так, словно собираешься здесь задержаться.