словам Кассиана, эту симфонию написали в очень давние времена, когда людей еще не было. Сам он не восторгался симфонией, считая ее слишком «заковыристой» и тяжеловатой, но я получила истинное наслаждение.
На обратном пути мы молчали, вовсе не тяготясь тишиной. Даже друзьям не обязательно постоянно о чем-то болтать. Амрена унесла вторую половину Книги к себе в жилище. Мы заглянули к ней, принеся несколько банок свежей бараньей крови. Амрена пробурчала слова благодарности и дала понять, что не задерживает нас. Оттуда мы пошли во Дворец рукоделия и драгоценностей. Я хотела отблагодарить сестер за помощь, купив им подарки, а Кассиан обещал переслать подарки с ближайшим разведчиком, отправленным в земли людей. Я уже не стала спрашивать, пошлет ли он Несте что-нибудь от себя.
На середине широкого, отделанного мрамором моста я остановилась. Кассиан – тоже. Я разглядывала зелено-голубую воду Сидры. Течение было неспешным, фэйское зрение позволяло различать потоки пресной и соленой воды и места, где они перемешивались. На дне колыхались зеленоватые травы, поблескивали ракушки. Какие-то юркие существа сновали между ракушками, исчезая в водорослях. А выше скользили стайки рыб. Чувствовал ли все это Таркин? Быть может, в своем островном дворце он по ночам проникал в сны рыб?
Кассиан облокотился о широкие перила моста, его сифоны горели островками пламени.
Я понимала, что лезу не в свои дела, но все-таки сказала:
– Твое обещание моим сестрам… для меня оно очень важно.
Кассиан пожал плечами. Его крылья зашелестели.
– Я бы сделал это для всех, кто нуждается в защите.
– И для Несты твое обещание тоже значило очень много.
Светло-карие глаза сощурились. Я вернулась к созерцанию речной воды.
– Неста совершенно не похожа на большинство людей, – пояснила я. – Внешне она кажется жесткой и ядовитой на язык, но это лишь стена. Заслон вроде тех, что Риз ставит у себя в разуме.
– Заслон от чего? Или от кого?
– От чувств, которые ее переполняют. Неста наделена обостренной чувствительностью. Она все подмечает. И это сжигает ее на внутреннем огне. Стена помогает ей сохранять равновесие и не становиться излишне заботливой.
– По-моему, она вряд ли заботится о ком-то, кроме Элайны.
Чувствуя на себе взгляд Кассиана, я подняла голову.
– Она никогда не будет такой, как Мор, – сказала я. – Неста не умеет любить свободно и открыто, даря любовь каждому, кто окажется на ее пути. Но для тех немногих, кто ей по-настоящему дорог… Думаю, ради них Неста способна весь мир разнести в клочья. Отдать себя без остатка. У нас с ней непростые отношения. Но Элайна… – У меня дрогнули губы. – Кассиан, она никогда не забудет твоего предложения защитить Элайну. Защитить ее людей. И пока Неста жива, она будет помнить твою доброту.
Кассиан выпрямился. Пальцы забарабанили по гладкому мрамору.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я подумала, тебе стоит знать. Не удивлюсь, если при новой вашей встрече она наговорит колкостей. Я даже уверена, что так оно и будет. Но в глубине души Неста тебе очень благодарна. Просто она не умеет это выразить. Но ее сердце излучает благодарность.
Мне было любопытно, что чувствует к Несте сам Кассиан, однако тут я заметила нечто странное. Речная вода изменилась.
Внешне она осталась прежней. Но… в потоках ощущалась непонятная дрожь. И на дне, и в движениях маленьких существ. Казалось, будто в воду капнули чернила.
Забыв про воду, я сосредоточилась на самой реке и ее берегах. Кассиан мгновенно насторожился, от недавней расслабленности не осталось и следа.
– Это еще что за кусок дерьма? – пробормотал он и коснулся пальцем сифонов на обеих руках.
Все тело Кассиана начало покрываться чешуйчатыми черными доспехами, расползаясь по рукам, плечам, груди. Я не знала, куда исчез его камзол. Доспехи обволакивали его, как вторая кожа, ничуть не стесняя движений. Появилось еще несколько сифонов. Все уязвимые места: шея, плечи, грудь, поясница – покрылись дополнительными слоями черных чешуек. Я не успела и глазом моргнуть, как доспехи покрыли ему и ноги.
А над головой сияло безоблачное небо. Веларис продолжал радоваться жизни.
Кассиан превратился в дозорного, который вел пристальное наблюдение за всем и вся.
Река под мостом текла как обычно, но я ощущала стремление речной воды… убежать от моря.
– Что-то со стороны моря, – выдохнула я.
