А глаза Риза померкли. Представляю, какие жуткие воспоминания пробудили в нем мои вопросы об Амаранте…
Исповедь в обмен на исповедь. Мне подумалось, что он это делал ради меня. А возможно, ему требовалось сказать о чем-то вслух, однако сам начать этот разговор он не мог, поскольку его слова добавили бы соратникам и боли, и чувства вины.
Кассиан продолжал, отвлекая мое внимание от молчаливого верховного правителя:
– Возможно, мы с Азом и придурки. Но у нас есть еще одна особенность: мы – побочные дети. Незаконные. Видишь ли, иллирианцы… Мы любим наш народ и наши традиции. Но иллирианцы живут кланами или военными поселениями, на самом севере, в окружении гор, и очень не любят пришлых. Особенно фэйскую знать, которая пытается втолковывать им, как надо жить. А еще иллирианцы повернуты на своих родословных. У них есть собственная знать, свои правители и принцы. Аз… – Кассиан приумолк и указал на друга, красный сифон на его руке ярко вспыхнул. – Так вот, Аз был побочным сыном одного местного правителя. И если побочный сын правителя вызывает ненависть, ты даже представить себе не можешь, как ненавидят сына лагерной прачки и солдата, чье имя она не помнила или не желала вспоминать.
Он слегка пожал плечами, но злой блеск светло-карих глаз показывал, насколько болезненна для него эта тема.
– Когда отец Аза вместе со своей очаровательной женой обнаружили, что парень-то, оказывается, «певец теней», его отправили в наш лагерь на выучку.
«Певец теней». Какие странные слова. Если это – титул, то весьма подходящий для Азриеля.
– Здесь я должен кое-что пояснить, – вмешался в разговор Риз. – Как и дематии, «певцы теней» встречаются редко. Все дворы на всех континентах стремятся заполучить хотя бы одного «певца», поскольку те умеют не только перемещаться совершенно бесшумно, но и способны чувствовать и слышать недоступное остальным.
Так вот почему Азриель постоянно окружен тенями! Может, они что-то нашептывают ему? Я украдкой глянула на него, но холодное лицо Аза оставалось бесстрастным.
– Когда Аза зашвырнули в наш лагерь, командир чуть не обделался от радости. Я же… я, считай, попал в лагерь совсем сопляком. Едва мать отняла меня от груди и я более или менее научился ходить, меня отправили в самое жуткое захолустье. Бросили в лужу с грязью: захлебнусь или выживу.
– Странно, как они не догадались сбросить тебя со скалы. Куда меньше хлопот, – фыркнула Мор.
– Вот-вот, – подхватил Кассиан, блеснув острыми зубами. – Поскольку я не потонул в грязи, то вырос, набрался сил, вернулся в лагерь, где родился, и узнал, что местные твари так заездили мою мамашу, что она умерла раньше времени.
И вновь за столом стало тихо, только тишина была иной. Я ощущала напряжение и бурлящий гнев тех, кто слишком много испытал на своем веку, кто выжил неимоверной ценой и потому… остро чувствовал боль других.
Риз снова сделал необходимые пояснения, его глаза заблестели, как прежде.
– Иллирианцы – непревзойденные воины, – сказал он. – У них полным-полно историй о победах и подвигах. Я уж не говорю о боевых традициях. Но они жестоки и придерживаются отсталых взглядов. Особенно в обращении со своими женщинами.
Глаза Азриеля отрешенно смотрели на стену окон за моей спиной.
– Они просто варвары, – сказала Амрена, и никто не посмел ей возразить. Мор закивала. – Они калечат своих женщин, чтобы те рожали побольше безупречных воинов и ни о чем другом не помышляли.
Последние слова Амрены заставили Риза сжаться.
– Моя мать была низкого происхождения, – сказал он, обращаясь ко мне. – С ранних лет она работала швеей в одном из многочисленных иллирианских военных поселений в горах. Когда к девочкам впервые приходили месячные, им… обрезали крылья. Это занимало считаные минуты, но навсегда калечило жизнь. Моя мать была своенравной и свободолюбивой. Она очень любила летать. Она предпринимала все, что в ее силах, только бы отсрочить приход месячных. Голодала, собирала запретные травы и пила их отвары. Словом, всячески противилась естественному развитию своего тела. Ей исполнилось восемнадцать, а менструаций по- прежнему не было. Ее родителей это очень удручало, если не сказать – пугало. Однако природа взяла свое. Месячные пришли в неудачное время, да еще в неудачном месте. Словом, кто-то из воинов учуял, решил выслужиться перед командиром и потащил к нему мою мать. Она вырвалась, взлетела и попыталась скрыться. Но опытным воинам не составило труда поймать ее в воздухе и привести к командиру. Ее уже привязывали к столбам посреди лагеря. И как раз в это время в лагере появился мой отец. Он совершил переброс, чтобы встретиться с командиром и обсудить готовность к Войне. Мою мать успели привязать к столбам, и она билась, как дикая кошка, стараясь вырваться… – Ризанд сглотнул. – Отцу хватило одного взгляда на нее, чтобы понять: это его пара. Тогда он затуманил солдат, что караулили ее.
– Как это – затуманил? – не поняла я.
Кассиан ехидно усмехнулся. Риз взмахнул рукой, и ломтик лимона, украшавший его порцию курицы, оказался в воздухе. Щелчок
