чистенькой одежде. Он и пах по-другому. Словом, он показался мне достойным противником. За эту драку каждый получил по три порки кряду.
Меня передернуло. Пороть восьмилетних мальчишек!
– В таких лагерях, девочка, есть наказания и похуже, – пояснила Амрена. – Три порки можно считать приглашением подраться снова. За серьезные прегрешения там ломают кости. Раз за разом. И так не одну неделю.
– И твоя мать добровольно отправила тебя в такое место? – удивилась я.
Ничего себе пылкая мягкость!
– Мать не хотела, чтобы я уповал только на магическую силу, – ответил Ризанд. – Едва ли не с минуты моего зачатия она знала: мне всегда будет что-то угрожать. Меня всегда будут преследовать. Потому и способов противостояния у меня должно быть много.
Еще одним моим оружием стало образование. Ради него мать и осталась со мной в лагере. После уроков на площадке меня ожидали другие уроки. Для жилья мать выбрала довольно богатый дом на окраине поселения. В первый же вечер, невзирая на все дневные события, она заставила меня читать. Я сидел у окна и глазел в него, отрываясь от скучной и малопонятной книги. Потому-то я и увидел Кассиана. Тот брел по раскисшей дороге к ветхим шатрам, стоявшим за пределами лагеря. Я спросил мать, куда он идет. Она объяснила: побочным детям ничего не дают. Они сами обязаны искать себе кров и пропитание. Если выживут и их примут во взрослый отряд, они навсегда останутся рядовыми солдатами без надежды на повышение. Но тогда у них хотя бы будут свои шатры и довольствие. А пока Кассиану приходилось ночевать в холодном, ветхом шатре и есть то, что сумеет выпросить или стянуть.
– Жизнь в тех горах была невероятно тяжелой, – добавил Азриель, лицо которого снова стало похожим на кусок льда. – Тебе такое и не представить.
Почему же? Я немало времени провела в зимних лесах. Но тамошний холод вряд ли сравнится с горным.
– После чтения мать заставила меня упражняться в письме, – продолжал Риз, – а потом занялась моими синяками и ссадинами. Тогда я впервые понял, что? значит находиться в тепле, где тебе ничто не грозит и где о тебе заботятся. Но от всего этого мне стало не по себе.
– Да уж, – подхватил Кассиан. – Уже ночью маленький придурок явился в мой холодный дырявый шатер и сказал, чтобы я не разевал пасть и шел вместе с ним. Наверное, у меня промерзли мозги, поскольку я, не раздумывая, потащился в его дом. Видела бы ты, какой злющей была его мать, когда мы вернулись. Но когда она увидела меня, в ее лице что-то изменилось… а лицо у нее было очень красивое. Она куда-то ушла, потом вернулась и говорит: «Я согрела тебе лохань воды. Полезай туда и мойся. Заодно отогреешься. А не хочешь – возвращайся откуда пришел. Удерживать не стану». Я быстро сообразил, что к чему, и не стал спорить. Когда вылез, меня уже ждала чистая одежда. Мать Риза велела мне лезть в кровать и спать. Сколько я себя помню, я спал на земле. Когда я принялся возражать, она не заругалась, а сказала, что понимает меня, поскольку ей самой когда-то многое было непривычно. Мне покажется, будто меня затягивает в некий водоворот, но если я не хочу снова возвращаться в драный шатер и спать на мерзлой земле, я могу оставаться здесь.
– И после этого вы подружились?
– Как бы не так, – ответил Ризанд. – Мы продолжали ненавидеть друг друга. От драк дома нас удерживала лишь боязнь остаться без ужина. Мать взялась обучать и Кассиана. Но подружились мы только через год, когда в лагере появился Азриель и мы поняли, что вражда отнимает много сил.
Широко улыбаясь, Кассиан протянул руку и похлопал Азриеля по плечу. Азриель вздохнул, всем свои видом показывая, как давно он страдает. Пожалуй, это было самым теплым чувством, проявленным им за все время.
– Еще один побочный ребенок. Ничего не умеющий «певец теней». Вот уж над кем можно было поизмываться. Я уж не говорю, что он даже летать не мог из-за…
– Кассиан, не отвлекайся, – лениво перебила его Мор.
Лицо Азриеля снова сделалось холодным. Я успокоила собственное любопытство. Кассиан пожал плечами. Он даже не заметил особого молчания, ручейком струившегося от «певца теней». Однако Мор заметила, хотя Азриель, кажется, предпочел не увидеть ее настороженного взгляда. Она смотрела на его руку, словно хотела дотронуться, но удерживалась.
– Нам было плевать, «певец теней» он или еще кто-то, – продолжал Кассиан. – Мы превратили его жизнь в сущий ад. Однако мать Риза была знакома с матерью Аза и потому взяла в дом и его. Мы постепенно взрослели, как и остальные парни нашего отряда. И в какой-то момент мы поняли: остальные ненавидят нас троих, а потому нам лучше не цапаться между собой и отныне держаться вместе.
– А у тебя есть еще какие-нибудь способности? – спросила я у Кассиана. – Вроде тех, что у них? – Я кивнула на Азриеля и
