Другую руку она подняла, давая глазу Юриана насладиться зрелищем.
– Все вы, люди, одинаковы.
Я молчала, хотя мне было невыразимо стыдно. Меня даже тянуло все ему объяснить, но я спохватилась. Должен же Тамлин понимать, что я не по своей воле целовалась с Ризандом.
Но узнать, как это понял Тамлин, мне не удалось. Амаранта презрительно щелкнула языком и ушла, уводя с собою свиту.
– Человеческое отребье не меняется. Непостоянство у них в крови. И сердца толстокожие. Люди способны лишь болтать о любви, – произнесла она, рассуждая вслух.
На самом деле Амаранта была довольна. Совсем как кошка, побывавшая в хозяйской кладовой.
Ризанд двинулся следом, потащив меня за руку. Только при свете я увидела смазанные узоры вокруг грудей и на животе. Зато пальцы Ризанда неожиданно оказались перепачканными в краске.
– Устал я от тебя сегодня, – объявил Ризанд, слегка подталкивая меня к выходу. – Отправляйся к себе в камеру.
Амаранта и ее придворные злорадно улыбались. Их ухмылки стали еще шире, когда они заметили смазанную краску. Я оглянулась на Тамлина, но он поднимался на свой трон, и я увидела лишь его спину. Казалось, ему невыносимо на меня смотреть.
Я добрела до камеры и повалилась на подстилку. Я хотела уснуть, но сон не шел. Я без конца вспоминала лицо Тамлина, когда он увидел Ризанда целующимся со мной.
Не знаю, сколько времени прошло. Я проснулась от звука шагов внутри камеры и хотела вскочить на ноги, но успела только сесть. Из тени вышел Ризанд.
Я и сейчас чувствовала на губах жар его губ и прикосновения его языка, хотя по возвращении в камеру трижды полоскала рот ледяной водой из ведра.
Верхние пуговицы его камзола были расстегнуты. Как всегда, проведя рукой по иссиня-черным волосам, Ризанд молча опустился на корточки у стены.
– Чего тебе надо? – спросила я.
– Немного тишины и покоя, – резко ответил он, поглаживая виски.
– Что же тебя так утомило?
Ризанд растирал себе лицо, отчего уголки его глаз поднимались и опускались.
– Придворная суета, – вздохнул он.
Я поудобнее устроилась на подстилке. Таким откровенным я видела его впервые.
– Это проклятая сука вконец меня заездила, – продолжал Ризанд.
Он убрал руки от висков и сел на холодный пол, упершись головой в стену.
– Я знаю, ты меня ненавидишь. А представь, как бы ты себя чувствовала, если бы я заставил тебя прислуживать в моей спальне. Я – верховный правитель Двора ночи, а не ее шлюх.
Значит, нелестная репутация Ризанда – правда. Я легко представила бурную вспышку собственной ненависти, если бы меня вынудили прислуживать ему в спальне. Пусть я пленница, но не рабыня.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
Развязность и нахальство Ризанда куда-то исчезли.
– Потому что устал. Потому что одинок. А ты – единственная, с кем я могу говорить, ничем не рискуя.
Он тихо и невесело рассмеялся.
– Надо же, как нелепо: верховный правитель Притиании и…
– Если ты собрался угостить меня новой порцией оскорблений, лучше уходи.
– А это у меня так здорово получается!
Ризанд улыбнулся знакомой наглой улыбкой. Я ответила сердитым взглядом.
– Учти, Фейра: одно твое неверное движение в завтрашнем испытании – и мы все обречены.
Ужас, отступивший под напором усталости и злости на Ризанда, вновь ударил по мне, сковав горло.
– А если ты проиграешь, – продолжал он, обращаясь больше к себе, чем ко мне, – тогда правление Амаранты станет вечным.
– Если однажды она уже завладела силой Тамлина, что мешает ей сделать это снова?
Вопрос давно крутился у меня на языке, но произнести его вслух я осмелилась только сейчас.
– Ей будет не так-то легко обмануть его снова, – глядя в потолок, сказал Ризанд. – Главное оружие Амаранты – ее способность
