способна.
– Тамлин опять сползает в свои… настроения, – устало произнес Ласэн.
– Он не хочет, чтобы ты помог ему охотиться на богге?
– Тамлин предпочитает охотиться один. Сама мысль о том, что богге прорвался в наши края… Сомневаюсь, что ты поймешь. Богге не должно здесь быть ни в коем случае. А он есть, и это злит Тамлина. Пэки – мелочь. Из-за них он бы не стал волноваться. Самое скверное, что даже после уничтожения богге Тамлин не перестанет думать о нем.
– Неужели совсем никто не в состоянии помочь Тамлину?
– Это разъярит его еще больше, а «помощнику» достанется за неповиновение. Всем нам приказано держаться подальше от его охоты.
У меня похолодел затылок.
– Тамлин бывает настолько жесток?
Ласэн разглядывал вино в бокале.
– Дружить со всеми – опасное занятие. Не заметишь, как власти лишишься. Фэйри так устроены, что и низшим сословиям, и высшим одинаково нужна твердая рука. Мы слишком сильны. Бессмертие обрекает нас на скуку, а скука, как известно, мать всех безрассудств. Без жестокого правления не обойтись.
Я не завидовала Тамлниу. Тем более что он не жаждал этой власти. Наоборот, даже тяготился ею. Я лишь не понимала, какое мне до всего этого дело.
Снег все падал и падал, крупными, неумолимыми хлопьями. Утопая в снегу по колено, я натягивала тетиву лука. Сильнее, еще сильнее. До дрожи в пальцах. Позади меня притаилась тень. Тень наблюдала за мной, а я не решалась обернуться. Не до тени мне сейчас, когда я держу под прицелом волка. Зверь стоял на другом конце полянки.
Волк просто смотрел на меня. Он как будто ждал, словно подзадоривал меня: «Выстрели же».
Нет. Нет. Я не хотела стрелять. Хватит с меня одного раза. Больше я такого не повторю.
Однако пальцы меня не слушались. Волк продолжал смотреть. Он видел, как вылетела стрела.
Один выстрел. Стрела вонзилась ему в золотистый глаз.
На снег полетели брызги крови. Раздался тяжелый глухой стук. Вздох ветра. Нет!
Упавшее тело – не волчье. Это человек – рослый, ладно сложенный.
Не человек. Фэец из высшего сословия с заостренными ушами.
Я заморгала. Потом мои руки сделались теплыми и липкими от крови. Я увидела его тело – окровавленное, лишенное кожи. Оно остывало на морозе. А кожу – его кожу – я держала в руках. Потом…
Я проснулась вся в поту и заставила себя дышать. Открыла глаза, вгляделась в очертания комнаты. Вокруг ночь, комната – настоящая.
Но я и сейчас видела убитого фэйца, ничком лежащего в снегу, со стрелой, торчащей из глаза. Все его тело, лишенное кожи, было кроваво-красным.
Подступившая желчь обжигала горло.
Этого не было на самом деле. Сон. Всего лишь сон. Даже если я и убила Андраса, это был… был…
Я впилась ногтями в лицо, словно и оно перепачкалось кровью. Наверное, на меня так действует здешняя тишина и пустота новой жизни. Я еще не приспособилась к новому состоянию, когда не надо ежечасно думать о пропитании своей семьи. И все же… Меня до костей пронизывало раскаяние – от кончиков пальцев ног до языка.
Я вздрогнула, прогоняя остатки чудовищного сна, затем отбросила одеяло и вскочила на ноги.
Глава 12
Сон преследовал меня. Я не знала, как отделаться от его ужасов, кровь и сейчас стояла у меня перед глазами. Тогда я вышла из комнаты. Коридоры встретили меня полной тишиной, Ласэн и слуги давно заснули, а я боялась повторения кошмара и потому решила не спать. Нужно придумать себе занятие. В моей комнате нашелся карандаш и несколько листков пергамента. Взяв карандаш и один лист, я отправилась… составлять чертеж коридоров. Я внимательно считала шаги, отмечала окна, двери и выходы. Последние помечала крестиками.
Это было все, на что я способна. Любой грамотный человек посчитал бы мои каракули глупостью. Однако я едва могла написать собственное имя, и эта самодельная карта все же лучше, чем ничего. Если мне суждено остаться здесь, лучше заранее узнать, как легче всего покинуть здание и где удобнее прятаться. События могли повернуться по-разному, и заглушать в себе охотничий
