Довольно долго наступившую тишину нарушало лишь потрескивание костра, и Ихабару начало казаться, что Осен не собирается продолжать.
– Инко сходил с ума по Хентилхару, – наконец заговорил великан. – Ему было необходимо высокое и уединенное место для гнезда. До тех пор мы поддерживали с ним отношения, которые можно было назвать дружескими. Время от времени он появлялся на горе, и мы отдавали ему целую корову. А потом он решил остаться там жить. Но мы не могли ни содержать его, ни прокормить, и принялись уговаривать, чтобы он улетел и устроил себе гнездо в каком-нибудь другом месте. Он пришел в такую ярость, что дохнул на нас огнем, сжигая и уничтожая все, что оказалось на пути. Руины, которые ты видел в Хентилхаре, – результат его злобы. Но если бы дело окончилось только этим… Восточная и Западная Башни рухнули, убив многих членов клана, в том числе и мою мать. Отец попытался его остановить… а ведь он был покровителем и товарищем Инко с того момента, как он появился у нас впервые, будучи еще почти детенышем… Но он объял пламенем и его… – Великан прожевал кусок мяса и продолжил: – Мы могли бы восстановить наш дом в полной уверенности, что второго нападения не будет, потому что нам это пообещала Амари, но мой народ предпочел уйти в поисках потайного, сокровенного места. Весь клан ушел на Гору Воды, а я остался здесь. Это произошло вскоре после того, как твой дед Ансо и его соплеменники вернулись на свои земли. С тех пор я каждый день мечтал о том, чтобы прикончить эту тварь, зная, что я не смогу этого сделать. Богиня запрещает всем своим подопечным, кроме людей, воевать друг с другом. Для этого мне нужен ты. Чтобы именно ты вонзил ему в сердце копье, которое я закалил собственной кровью.
Все это было чересчур, и юноше необходимо было обдумать полученную информацию. Он сделал еще один глоток воды и, не произнеся ни слова, вонзил зубы в одно из припасенных в мешке яблок.
– Я не понимаю… Ты говоришь, что не можешь убить дракона, потому что Амари запрещает своим существам воевать друг с другом, но ведь дракон на вас напал…
– Именно поэтому она сослала его сюда, вынудив жить во владениях Ингумы Мрачного.
Ихабар подавился непрожеванным куском яблока. У Осена явно было не все в порядке с головой. Как ему вообще пришло в голову хотя бы ногой ступить во владения Господина Глубин, злобного божества тьмы! Его сила равнялась власти Амари, только он внушал Ихабару гораздо больший ужас, потому что был жестоким и беспощадным. Схватив мешок, он вскочил на ноги.
– Я сейчас же отсюда ухожу, – не колеблясь ни секунды, объявил он.
– Его здесь нет, – спокойно ответил великан.
– Кого нет?
– Ингумы.
– Откуда ты знаешь?
– Когда ночная Богиня покидает небо, как сейчас, он всегда выходит из Теснины и путешествует по Энде. У нас есть ровно один день и одна ночь, чтобы уничтожить логово Инко.
– Но что будет со мной? Тебе Амари, может, ничего и не сделает, но как насчет меня? Что будет со мной, даже если случится невероятное и я убью твоего проклятого дракона? Она обрушит свой гнев на меня.
– Нет, ничего тебе за это не будет. Я же сказал, что она на него зла, а неповиновение она способна простить только человеку. У вас, людей, есть свобода выбора. Остальным ее подопечным повезло меньше. А теперь немного поспи. Я не хочу, чтобы у тебя дрожали руки, когда ты предстанешь перед убийцей моих родителей.
Все это не слишком убедило юношу. Он продолжал считать, что правильнее всего было бы поскорее уйти, и идея о необходимости сражаться с драконом казалась ему абсолютной дикостью. У него не было ни единого шанса на победу, даже если это существо – в сотни раз больше его самого, способное летать и изрыгать из пасти огонь – и в самом деле существует. Его ждала верная смерть, которую он к тому же считал очень глупой. Ихабару хотелось расспросить великана, узнать о его родителях, выяснить, какой у него план, убедиться в том, что он здесь уже бывал и уверен в том, что они уцелеют… Но он был вымотан тяжелой дорогой, и глаза закрывались помимо его воли. Он лег на пол и мгновенно провалился в сон. Когда Осен его разбудил, юноше показалось, что он только-только закрыл глаза. В пещеру проникали розоватые лучи зари, и первой его мыслью было то, что он, скорее всего, уже никогда не увидит отца и брата с сестрой. Ему стало отчаянно жаль того, что он не был ни примерным сыном, ни хорошим братом. Однако в отличие от того, что Ихабар чувствовал накануне вечером, он уже не стремился избежать западни, в которую завел его великан. Его жизнь была ценой, которую следовало заплатить за безопасность клана, и он был готов пожертвовать ею без малейших сожалений. Он думал о том, что бигорра будут помнить его как воина, пожертвовавшего собой ради их спасения, сложат поэмы, воспевающие его подвиг, и, собираясь вокруг костра холодными зимними ночами, будут говорить о нем как о герое…
– Живее! У нас мало времени!
