экипажу моментально стало не до них. Так и стояли самолеты с заправленными баками и полным боезапасом крыло к крылу. И, когда одна из бомб взорвалась прямо в центре этого строя, они закономерно вспыхнули.
Пожар на палубе, к тому же только начинающий разгораться, штука малоприятная, но не смертельная. Экипаж авианосца боролся за свой корабль самоотверженно и умело. Некоторые моряки, не обращая внимания на ожоги, лезли прямо в огонь и руками сталкивали горящие самолеты за борт. Все шло к тому, что Япония отделается потерей нескольких самолетов, вот только взрывчатка, которой были набиты бомбы, оказалась с этим не согласна.
Самолеты взрывались. Не все. И не все бомбы детонировали, многие просто раскидывало по палубе, и японские моряки, до костей обжигая руки, выбрасывали их в океан. Какие-то силой взрывов отправлялись туда самостоятельно. Казалось, авианосец устоит, но в этот момент от сотрясений начали разрушаться кое-как укрепленные переборки, и корабль осел на нос еще сильнее. Винты его оказались над водой, и «Кага» окончательно потерял ход. Вода продолжала разливаться по отсекам, и вскоре командиру доложили, что локализовать затопления не удается. Классический переход количества в качество или, если перефразировать, последняя соломинка сломала спину верблюда. Началась агония, и все усилия людей могли привести лишь к тому, что корабль тонул не слишком быстро. Но все равно тонул.
Капитан Окада был опытным моряком и хорошо понимал расклады. Приказ об эвакуации он отдал сразу же, как только стало ясно – корабль не спасти. Впрочем, он и так сделал все от него зависящее, чтобы позволить экипажу уцелеть, даже несмотря на явную нехватку спасательных средств. Расстояние до берега не превышало километра, не так и много для хорошего пловца. Японцы же плавать умели едва не с детства, так что шансы имелись, и неплохие.
Команда покидала свой корабль организованно, без спешки и давки. Даже раненых и обожженных успели перенести в шлюпки всех. Пар из котлов стравили, что позволяло избежать их взрыва, снижая опасность для находящихся поблизости. И отвалив от высокого, опасно нависающего борта, моряки смогли видеть величественную и жуткую картину. «Кага», огромный, могучий, с ярко пылающим на корме пожаром, оседал в море. Вначале неспешно, потом все быстрее и быстрее. На мостике корабля, спокойный и неподвижный, будто памятник самому себе, замер его командир. Он уходил в вечность, считая, что гибель авианосца в том числе и на его совести. Он не справился, не смог спасти корабль. Что же, смерть лучше позора, ибо, как говорят русские, мертвые сраму не имут. Кто знает, о чем он думал в тот последний момент, но именно таким воплощением самурайской доблести последний командир «Кага» и запомнился тем, кто его видел.
Когда волны сомкнулись над палубой корабля, набитые людьми шлюпки, волочащие за собой наскоро сколоченные плоты, медленно двинулись к берегу. Большинство тех, кому не хватило места, предпочитали плыть, держась за них, и это было правильно. Течения в этих местах были сильные и запросто могли унести неудачливого пловца в океан. Некоторым не повезло, но большинство все же добрались до берега, где им оказались совсем не рады.
Острова в океанах бывают разные. И по размерам, и, скажем так, по содержанию. В том числе по наличию или отсутствию населения. Конкретно в этих местах с равной легкостью можно было наткнуться на клочок суши как пустынный, из тех, на которых нога человека ступает, дай бог, раз в десятилетие, так и весьма плотно заселенный. Тот, возле которого затонул невезучий японский авианосец, относился как раз к последним.
Так уж частенько случается, что жители таких островов, наглухо отрезанных просторами океана от мира и, по большому счету, никому особо не нужных, не особенно дружелюбны к чужакам. Очень правильный, надо сказать, подход[22]. Вот только жители «цивилизованных» государств с завидным постоянством считают, что им принадлежит весь мир, не уставая доказывать это громом орудий. Противопоставить им застрявшим в каменном веке аборигенам, как правило, нечего, поэтому если завоеватели хотят чего-то добиться, они это получат, разница только в затраченных усилиях, результат же один и тот же. И самураи, ощутив свою причастность к «цивилизованным», переняли у них и манеру поведения, дополнив ее истинно японским колоритом.
От этого самого колорита аборигены на островах, чем-либо заинтересовавших новоявленных «цивилизованных» людей, взвыли так, словно их посадили задницами на раскаленную плиту. Японцев здесь ненавидели настолько, что даже к британцам начали относиться куда лояльнее, чем раньше. И неудивительно, что резали японцев при каждой удобной возможности. Так что экипаж «Кага» встретили, можно сказать, с распростертыми объятиями и отпускать без ужина, на котором, вполне реально, гостям предстояло оказаться в роли главного блюда, не собирались.
К счастью для себя, японцы сохранили дисциплину, да и оружие многие имели. Плюс их было больше полутысячи человек, крепких, здоровых, пускай и мелковатых мужчин. В результате следующие два месяца на острове шла настоящая война, закончившаяся полным уничтожением мужской части аборигенов. Впрочем, и японцев, когда их все же нашли, оставалось менее сотни…
