японцы обожают символизм, а два других могут располагаться как угодно. Помимо брони их козыри – мощные восемнадцатидюймовые орудия, по девять штук на брата. Поймать такой «гостинец» смертельно опасно для любого корабля, без исключения. Следом два линкора типа «Исэ». «Исэ» и «Хьюга», значит. Серьезные корабли, хоть и не слишком быстрые. Парадный ход чуть больше двадцати пяти узлов, но вооружение внушительное – дюжина трехсотпятидесятишестимиллиметровых орудий. Правда, расположены эти четырнадцатидюймовки не особенно рационально, треть могут работать только по борту, но все равно при удаче врезать могут так, что мало не покажется. Вот только на вид эти линкоры уродцы уродцами, не спасает впечатления даже лихой «клиперский» нос.
Далее «Фусо» и «Ямасиро». Почти то же самое. Вооружены такими же орудиями, и толщина брони практически не отличается. Чуть иное расположение башен, не хуже и не лучше, просто другое. Скорость на узел ниже. Ничего удивительного, по сути, «Исэ» строился как развитие этого проекта. Насколько уверенно поведут себя в бою, остается лишь гадать.
Следом четыре линкора типа «Конго». Помимо головного корабля серии его систершипы «Хиэй», «Кирисима» и «Харуна». Самые старые линейные корабли японского флота, но зато активнее всех воевавшие в Американскую кампанию. И неплохо себя показавшие, к слову. Построены как линейные крейсера, в линкоры переклассифицированы после проведенной в середине тридцатых годов модернизации. Слабее остальных, всего по восемь орудий главного калибра, зато скорость выше, узлов тридцать. Ну, это в идеале, сколько они выдадут сейчас, сказать было сложно.
Ну и замыкал колонну линкор «Муцу», брат-близнец (ну, почти – одинаковых кораблей вообще не бывает) потопленного американцами «Нагато». Корабль не новый, но очень сильный. Восемь орудий калибра четыреста десять миллиметров – мощнее только на «Ямато». Двадцать пять узлов – не много, но и не мало. Бронирование… среднее, хотя и посильнее, чем у остальных. В общем, японский ответ «Куин Элизабет», со всеми вытекающими плюсами и минусами.
Прикрыв глаза, Лютьенс анализировал расклады. По всему выходило, что Ямомото не был готов к масштабному линейному сражению и серьезных наработок не имел. Вот и взял за основу классическое построение, успешно примененное в свое время адмиралом Того, делая ставку на мощь бортового залпа, пускай и в ущерб маневренности. Немного модернизировав его согласно нынешним реалиям, разумеется, куда же без этого.
Логика имелась – во-первых, большинство кораблей Страны восходящего солнца уступали силам Лютьенса в скорости, а так как эскадренная скорость не превышает возможностей самого тихоходного корабля, то флоту Японии приходилось играть «от обороны». Во-вторых, треть японских кораблей могла полноценно работать исключительно бортом, и Ямомото был не в том положении, чтобы отказываться от шестнадцати орудий главного калибра. Ущерб же несут, как правило, те, что стоят в линии первыми. Тяжелобронированные суперлинкоры на роль «терпил» (вот ведь, сколько лет прошло, а сленг девяностых, прилипчивый, будто глина, так и не забылся) подходили идеально. В них можно лупить хоть до посинения без особых шансов утопить великанов. От возможного же охвата хвоста колонны ее защищал второй по мощи и толщине брони линкор «Муцу».
Однако и минусов у такого построения хватало. Помимо потери маневренности, самые быстроходные из старых кораблей, «Конго», оказывались не просто в хвосте, что существенно ограничивало их возможности. Они были зажаты между «Ямасиро» и «Муцу» и были обречены драться в составе линии, без вариантов. А значит, им, слабобронированным и хуже других вооруженным, придется терпеть полновесные удары без возможности уклониться. В общем, на взгляд Лютьенса, Ямомото выбрал не самую лучшую тактику.
Памятуя о том, насколько легко крупное соединение может быть дезорганизовано по воле нелепой случайности[23], командующий немецким флотом выбрал иную тактику. Как сказал бы поэт, несокрушимости фаланги предпочел гибкость легиона.
В распоряжении адмирала сейчас имелась более чем значительная сила. Девять линкоров, четыре линейных крейсера, все более современные, чем большинство японских кораблей, и как минимум не слабее их. Исключение – все те же «Ямато», здорово путающие карты, но на их счет имелись отдельные соображения. А еще на стороне немцев была скорость, и от этого требовалось танцевать.
Свой флаг Лютьенс перенес на «Бисмарк». Увы, сейчас «Шарнхорст» не слишком ему подходил, броня в той роли, которую выбрал для себя адмирал, выглядела предпочтительнее нескольких лишних узлов хода. И флот свой он разбил на три отряда. Первый, которым командовал сам Лютьенс, включал «Бисмарк», «Тирпиц», «Дойчланд» и «Кенигсберг». С выбором последних он руководствовался как трезвым расчетом, так и банальными эмоциями. Орудия бывших «Айов» были едва ли не самыми мощными (за исключением «Шарнхорста») из всего, что имелось в его распоряжении, и случись нужда, именно у них был шанс проломить броню японского флагмана. А кроме того, трофейные «американцы», одного из которых ему довелось видеть живьем еще в той, прошлой жизни, Колесникову попросту нравились.
