В итоге оставалось надеяться, что он все-таки глупее, чем я его считала.
– И что мне теперь делать? – дрожащим голосом спросила я у пустоты.
Вокруг моего плеча обвилась чья-то теплая твердая рука, и я почувствовала, как кожу практически жжет в тех местах, где мы соприкасаемся.
Над ухом раздался мягкий успокаивающий голос леворучки:
– Отдохни, милая. Утро вечера мудреней.
И хотя я только недавно побывала в объятиях Морфея, веки снова начали тяжелеть. Сон казался идеальным решением всех проблем хотя бы потому, что помогал забыться, пусть лишь на несколько часов.
Но едва я начала проваливаться в блаженную пустоту, где-то далеко и мягко послышались чьи-то осторожные шаги. Можно было подумать, что это по-прежнему всего лишь вода, капающая с потолка пещеры. Но мой почти магический слух ясно говорил о том, что это кто-то живой.
– Тина?..
Всего на мгновение мне показалось, что это тот самый голос, который я так боялась и одновременно так жаждала услышать. Перед глазами сразу возникло взволнованное лицо, светлые волосы, легким вихрем разметавшиеся по лбу, и эта фирменная кривоватая ухмылочка.
Но затем мое имя прозвучало снова, на этот раз громче и уверенней, и я поняла, что ошиблась.
Нет-нет, пожалуйста, пусть это будет кто угодно, только не он!
Я не проронила ни слова, вообще не дышала, но все-таки он был настоящим магом, а я – простым мастером зелий. И найти меня в темноте для него было все равно, что закрыть глаза и указательным пальцем коснуться носа.
Его ладони были такими же теплыми, как и рука леворучки, но это был жар огня, от которого так и тянуло отпрянуть.
– Герольд, – зашипела я, вкладывая в имя как можно больше злобы. Сон как рукой сняло, хотя я была бы не прочь поверить, что это все лишь ночной кошмар. Час, наверное, уже прошел, потому чары зелья невидимости давно спали.
– Тс, тихо, Тина, все хорошо. Я заберу тебя отсюда. – Он тянул меня наверх, но я отчаянно упиралась.
– Я. Отсюда. Никуда. Не уйду.
Каждое слово я выговаривала так, будто пощечину отвешивала. Удивительно, но это сработало. Герольд тут же прекратил попытки вытащить меня наружу и даже отпустил мою руку.
– Почему? – только и спросил он. Мне показалось, или в его голосе действительно сквозило искреннее удивление?
– Потому что здесь все эти люди. – Я развела руками, хотя не знаю, видел ли это маг в темноте. – Василина пудрит им мозги и заставляет похищать магов из деревни. Даже представить боюсь, зачем ей эта маленькая армия!
Тишина стала резиновой. Я слышала только биение собственного сердца и тяжелое отрывистое дыхание пленников, от страха не смевших проронить ни слова.
Спустя целую вечность Герольд наконец прошептал:
– Давай мы поговорим об этом наверху?
Он словно стыдился своего предложения, и это заставило меня насторожиться.
– Черта с два мы будем с тобой разговаривать! Не знаю, что ты здесь делаешь, но у меня нет ни малейшего желания быть съеденной оборотнихой раньше времени только потому, что у меня не хватило терпения посидеть в холодной и неуютной пещерке.
Герольд хмыкнул (оказывается, чувство юмора не изменяет мне даже в таких экстремальных ситуациях, и это радовало), но потом я снова почувствовала его прикосновение. Колени подогнулись, и меня оторвали от земли – простите, от каменного пола – как пушинку.
– Я за вами еще верну-у-усь!.. – кричала я, и мой голос тонул в кромешной тьме. Все это походило на лживые обещания, которые предводитель восстания раздавал своим плененным товарищам.
Я не могла решить, что хуже: вернуться в эту оледенелую пещеру или сгинуть на свежем воздухе. Не знаю, как вы, а я всегда была за здоровый образ жизни.
Наконец я снова могла сделать вдох. Кислород начал поступать в легкие так резко, что я растерялась и в первый миг напрочь забыла, как дышать.
Тем временем Герольд поставил меня на ноги и дал прийти в себя.
Я смотрела на него и не узнавала: приличная щетина, простой дорожный плащ и удобная набедренная котомка из мягкой замши. Таким я красавчика Герольда не видела никогда. И хотя теперь, когда я перестала принимать любовный напиток, он не
