казался мне таким уж небожителем, но отрицать очевидное было нельзя: даже в таком образе старший брат был чертовски привлекателен.
– Насмотрелась? – Странно, но из его уст даже это грубое выражение прозвучало очень даже вежливо.
– Ага, – я кивнула. – И как ты все это объяснишь?
Как спросить конкретней, я не знала, потому что окончательно перестала понимать, что происходит. Мы ведь так и не поговорили с ним после того, как я узнала всю правду о зелье, хотя сейчас этот вопрос был последним из тех вещей, что меня волновали.
Герольд устало посмотрел в небо, и я увидела, как сильно на нем сказалось время, проведенное в лесу. Подумать только! Лучший ученик школы! Хорош во всем, начиная от спорта и заканчивая походкой! И тут – на тебе – теперь это уставший маг, которого жизнь успела изрядно потрепать. А заметив подпаленную левую бровь, я про себя добавила: и кто-то огнедышащий тоже.
Он не торопился отвечать, и тогда я спросила:
– А где Орфея?
Логично вытекавший отсюда вопрос «вы с ней теперь пара?» я так и не озвучила, потому что для магов и их женщин- ассистенток такие отношения были в порядке вещей. Реже случалось, когда между ними до конца жизни сохранялись лишь рабочие отношения, но, рискну предположить, тут виной всему – проблемы с головой.
– Она… – Герольд замялся, – …дома.
Да, у Герольда проблем с головой не наблюдалось никогда.
– Но между нами ничего нет, – поспешил добавить он. Простите, с выводами я явно погорячилась.
– Меня не волнует, что там у тебя с твоей ассистенткой. Как ты здесь вообще оказался и как узнал, что я здесь? И вообще, для безопасного разговора нам лучше отойти куда-нибудь подальше, потому что в любой момент может вернуться чокнутая обортниха и…
Но Герольд меня перебил:
– Не вернется. Точнее, она не чокнутая. Василина работает на меня, но…
Дальше я ничего не слышала. Слова тонули в вязком воздухе, отказываясь связываться в предложения.
Лис ведь что-то говорил… Что Герольд начал интересоваться какими-то темными искусствами, вещами категорически запретными. И еще в детстве пытался подставить брата, чтобы все подумали, будто не той дорожкой пошел именно Лис. Что же включают в себя эти темные искусства, кроме убийства людей и оборотней? Ах да, подчинение воли.
– Это все ты! – Я отшатнулась от Герольда, как от прокаженного, и начала тыкать в его сторону пальцем, будто выжившая из ума торговка на рынке. – Ты! Помог Василине сбежать тогда из крепости! И еще потом ей помогал: без тебя она бы не протянула в лесу! А ты ведь маг, вполне мог отлучаться из крепости якобы на свои секретные тренировки, не вызывая ни у кого подозрений! И все эти люди… ты… зачем?..
Мне хотелось кричать и молотить руками небо, а потом зарыться лицом в мягкие облака и душить в них свой отчаянный вопль. Я не хотела в это верить, не могла и всей душой надеялась, что все эти домыслы – плод моего воспаленного воображения, и Герольд сейчас развеет их одним взмахом руки.
Но он этого не сделал.
– Тина, я…
Как я устала от всех этих оправданий, от постоянной лжи! Да, я тоже не цветочек, но по моей глупости никогда не страдали невинные люди! Ну или я на это очень надеюсь.
– Тина, я бы никогда не причинил тебе боль, ты знаешь, я…
– Я знаю, что ты просто ОЧЕНЬ МЕРЗКИЙ МАГ! – Последние слова я буквально выплевывала в его сторону.
И это действительно все, что беспокоило меня в тот момент. Всю жизнь маги представлялись мне некими сверхлюдьми, обладавшими всеми мыслимыми и немыслимыми талантами и добродетелями. Они ведь защищают нас от жестокостей окружающего мира, находят общий язык с другими расами и стараются сделать нашу жизнь в четырех стенах крепостей хоть чуть-чуть безопасней.
Что может простой горожанин-пекарь со своей скалкой против немилосердной горгульи? Сомневаюсь, что ему удастся хотя бы сломать ей каменный ноготок.
Это просто сумасшествие. Совершенно не укладывается в моей голове. Магами становятся только самые смелые, самые доблестные, самые чистосердечные. Магами становятся такие, как Лис, а не как этот его отвратительный братец.
