Дружинники уже выкупались, перекусили и готовились спать, князь же спустился к реке, на этот раз один, не позвав с собой Хильду. Прихватил лишь могучего Мирослава да юных данов – вечерний моцион мог оказаться опасным, а Готбольд с Раксой парни были надежные и в бою стоили многих. Тем более и вопросов лишних не задавали, сказал конунг – пошли, вот они и пошли, настороженно посматривая по сторонам. Мирослав же для иного был нужен.
– Надевай мой плащ, – когда подошли к реке, приказал Рад дружинику. – И посиди во-он там, над обрывом.
– А что делать, княже? Просто сидеть?
– Вот именно – просто сидеть. А мы там будем, в кусточках.
Князь с данами затаился на склоне холма, с излучины реки, отражаясь в воде било в глаза оранжевое вечернее солнце. Совсем скоро оно должно было б уже и совсем закатиться, и, скорее всего, Радомир просто зря тратил сейчас время…
А вот и не зря!
За кустами дрока послышались чьи-то шаги, потом конское фырканье… Ага, кто-то привязал коня, пробрался кустами к обрыву. Какой-то юркий молодой человек, судя по облику – германец, грек, иллириец. Не гунн – это уж точно.
– Прикажешь схватить его, конунг?
– Нет. Просто посмотрим.
– Тогда нам лучше затаиться вон там, чуть выше. Конь будет чавкать копытами по берегу старицы, а нас не будет слышно.
От солнца остался уже один лишь краюшек, когда неведомый соглядатай вернулся к коню, отвязал, вскочил было в седло… выругался – темновато уже, конь тут запросто мог переломать ноги! Пришлось спешиться, взять лошадь под уздцы – на это Радомир и рассчитывал. Махнул данам да зашагал следом.
Долго идти не пришлось, похоже, соглядатай явился сюда не один – невдалеке от отмели, у неглубокого овражка, поросшего густым орешником, его поджидали.
– Эй, Ратборд, ты, что так долго? Спросили, кстати, по-готски.
– Быстро стемнело, мой господин.
– Стемнело? А ты бы получше рассчитывал свои дела, Ратборд, – нелюбезно произнесли в темноте. И дальше еще добавили кое-что… Что-то такое, от чего князь даже вздрогнул.
А потом махнул рукой данам:
– Уберите мечи.
Следующий день выдался столь же солнечным, жарким, так, что часть воинов, разувшись, шагала прямо по воде, пытливо вглядываясь в пологий, густо поросший ивами, берег. На той стороне реки видны были конные гунны, которые купали коней, перекрикивались, скакали взад и вперед, с шумом поднимая брызги – то есть, на взгляд Рада, занимались чем угодно, но только не поисками тайного входа в могилу… или тайного выхода… если и тот и другой там имелись. Ну, а почему бы и нет? Взять и зарыть просто так огромнейшие богатства – тут у самого искреннего почитателя Аттилы физиономия скиснет на раз. И, хотя сознание обитателей этой эпохи было насквозь религиозным, а потому они должны были бояться богов и заклятий, однако вот, сокровища пересиливали всяких страх. Самый известный пример – Древний Египет. Когда начинали разворовывать усыпальницу очередного безвременно ушедшего живого бога? А буквально на следующий же день после похорон – сразу! Вот, так и тут бы могли, ежели, кому надо, не позаботились, нисколечки не сомневаясь в победе алчности над божьим страхом. Наверняка и сами были такими же алчными, упрятали могилу на дно реки, чтоб уж никто никогда… а потайной ходик прорыли, оставили. Так, мало ли, пригодится. Зачем покойнику столько добра? В Древнем Египте именно так и делали – а гунны чем хуже? Природа человеческая за века изменилась мало.
– Князь! – заглянув под ивы, обрадованно выкрикнул Линь, поднял на вытянутой руке находку. – Да поразит меня Перун- Громовержец, если эта палка не ручка от лопаты или кирки!
Рад махнул рукой:
– А ну, поглядим.
Действительно, похоже. Обломок выглядел довольно грубо – кое-как обтесан, даже не ошкуренный – уж не древко копья! – однако отполирован был тщательно, и не специально, а так, руками. Видать, орудием пользовались частенько.
– Лопата, – спрыгнув с коня, присмотрелась Хильда. – Вон и гвоздик видать – режущую полосу прибивали.
Князь, соглашаясь, кивнул:
– Верно, лопата.
– А вон там, в омутке – кирка! – обернувшись, выкрикнул Горшеня.
На худой, уже успевшей покрыться неровным загаром, спине его выделялись узкие белесые полосы – следы недавней
