в мире, – теперь я султан Гарибы. Будем знакомы, о мой венценосный брат, – и рассмеялся долгим, безумным смехом.
Халиб терпеливо дождался, когда он успокоится.
– Будем. Для начала могу я спросить твое имя?
Мальчик пожал плечами, отбросил голову брата.
– Мое настоящее имя мертво. Можешь звать меня Насим, это имя мне нравится. На нем лежит этакий оттенок неволи, оттенок бунтарства…
– Чего ты хочешь, Насим? – как и проигравший колдун, Халиб философии был чужд.
– Склонись передо мной, – улыбнулся мальчик. – Для начала.
Халиб тихо рассмеялся.
– С какой стати? У меня есть джинны, а ты всего лишь колдун.
– Джинны? Ну что ж, позови. А впрочем, – махнул рукой Насим. – Если уж мы меряемся силой, то у меня есть хумай, – и подмигнул побледневшему султану. – От брата в наследство досталась. Амани!
Темноволосая красавица шагнула к нему из тени упавшей колонны, опустилась на колени.
– Хозяин.
– Я хочу, – медленно, улыбаясь, протянул мальчик, – чтобы ты…
И, захрипев, повалился навзничь.
Амин придерживая вздрагивающее тело мальчика, положил его голову себе на колени. Обагрившаяся кровью джамбия, более ненужная, валялась в стороне. Из глубокой раны в груди Насима ручейками бежала кровь, собираясь в лужицы на мраморе двора.
– Я хочу… – шепнул Насим, и из обращенных в небо глаз по щекам заструились слезы. – Амани! Я очень хочу… жит…
И захлебнулся кровью, не договорив.
Амин молча положил затихшее тело на мраморные плиты. Поднял глаза на брата и пошел, пошатываясь к нему. Отшвырнул попавшуюся по дороге джамбию. Сверкнув в утренних лучах, та исчезла где-то в перевернутой чаше фонтана.
Халиб молча смотрел на брата, но рука султана словно сама собой легла на рукоять меча.
– Ты хотел знать, как приручить джиннов? – подняв взгляд на брата, произнес Амин. – Смотри, – и повернулся к стоящей на коленях красавице. – Амани!
Девушка подняла голову и отозвалась равнодушным, скрипучим голосом:
– Хозяин.
– Слушай мое желание, хумай, – выдохнул Амин, глядя красавице в глаза.
– Слушаю и повинуюсь, хозяин
– Я хочу, – Амин вдохнул поглубже. Оглядел руины вокруг, скалящихся гулей, джиннов, собравшихся на крыше и колоннах чуть дальше. – Я хочу, чтобы ты была свободна.
В наступившей мертвой тишине, казалось, было слышно, как хохочет красавица Аллат на небосклоне.
Черные, завораживающие глаза, не отрывающиеся от Амина, изумленно распахнулись.
– Это все, чего хочет хозяин? – ровным голосом уточнила хумай.
Амин посмотрел на нее в ответ. И медленно кивнул.
– Да.
Отвернувшись, девушка медленно поднялась. Выпрямилась. Расправила руки…
…Лазурная птица-желание, тяжело взмахнув крыльями, взлетела, и синее яркое небо обняло ее в ответ, принимая свободную хумай…
Когда сверкающая искорка исчезла в прозрачной синеве, Амин опустил голову и обернулся к султану Яммы.
Мгновение братья смотрели друг на друга, потом Халиб громко захохотал.
А Амин, отвернувшись, опустив плечи и шатаясь, побрел прочь. Прочь от смеющегося брата. Прочь от провожающих его взглядами джиннов. Прочь от смотрящего мертвыми глазами в небо Насима.
Красавица Аллат презрительно глядела с небес на смертного, освободившего свою удачу.
На смертного, упустившего свою удачу.
Утро
Солнце давно село, и глубокие черно-синие тени накрыли лес, собираясь вокруг маленького костерка у пещеры. Тихонько уютно потрескивал огонь, золотистые языки танцевали – как юная наложница Зульфия. Или непокорная, но желанная Амани.
