Карим пожал плечами:
– Гувейда, ты хочешь во дворец?
Служанка засмеялась – и ее смехом как музыкой, наслаждался Рахим-паша, устроившись поодаль, но глаз не сводя с бедуинки.
– А теперь на кону будет… титул наставника! – объявил между тем султан после очередного проигрыша. – Я выиграю – ты учишь моих сыновей.
– Ты сначала выиграй, – улыбнулся Амин.
– Ха, да я только разминался!
Амин оглянулся на трудолюбиво трущих медный котел шехзаде.
– За этим вы ко мне явились, о великий султан?
– Амин, ну хватит. Серьезно, сколько еще ты собираешься торчать на этой горе, как птица на насесте? Найди себе жену – а ждать небожителей, сам знаешь…
– Я никого не жду, – Амин сделал первый ход. – Просто здесь тихо. Стоит мне спуститься в ту же деревню, меня встречают словно…
– Повелителя джиннов? – рассмеялся султан. – Ты знаешь, тебя ведь только так теперь и называют.
Амин поморщился и снова подвинул фигурку.
А у окна, локтем отодвинув подглядывающего змея, мальчишка в порванной абае тихо проскрипел:
– Кто разболтал?
– Люди, с-с-сайеда, – отозвался змей.
Мальчик скривился и с тяжким вздохом полез в окно. Змей, покачиваясь, наблюдал.
Ничего не заметили шехзаде, а тем более Рахим-паша – у Гувейды же были другие дела. Вино гостям и задумавшемуся хозяину подать, сладости в чаше у огня сменить – зачем только хозяин их вообще покупает? Сам не ест, и Гувейда видеть их не может – не любит сладкого. Вот только юные шехзаде соблазнились.
Чаша была практически пуста. Пара персиков сиротливо лежала в центре, и стремительно исчезал виноград – словно кто-то невидимый его ел. Ахнув, Гувейда вцепилась в виноград – невидимка тоже не отпускал. Нелегкая борьба закончилась тем, что служанка упала прямо в ноги вздрогнувшему Рахиму, а султан, отвлекшись на мгновение, рассмеялся:
– Никак джинны забавляются?
Амин тоже обернулся – и замер. Совсем рядом, подперев щеку кулачком, сидел Валид – и как обычно что-то жевал.
– Амин, что такое? Что, действительно джинн?
Юноша отвернулся, невидяще уставился на доску.
– Нет… Я… сейчас вернусь, – Валид, уже стоя у двери, кивнул «идем, мол».
Султан пожал плечами, когда дверь за хозяином захлопнулась, и попытался переставить фигурку Амина – но визирь, отвлекшись от служанки, ударил его по руке.
– Мухлевать – нечестно. Чему ты детей учишь?
Дети именно сейчас сгрудились у клетчатой доски.
– Пап, вот эту двигай!
– Да что ты понимаешь, Карим, эту – тогда точно выиграешь!
Султан вздохнул, оставил доску – и принялся объяснять сыновьям правила настоящего, виртуозного мухлежа.
– А… Амани.
Стоящая у обрыва темноволосая красавица жарко улыбнулась.
– Ты стал заикаться, о мой непутевый шехзаде?
– Ты, – Амин смотрел в сторону – куда угодно, лишь бы не на девушку. Слишком ярко она светилась небесной лазурью, слишком… слишком была желанна. – Ты… Что ты здесь делаешь?
– За лукум хотела поблагодарить, – красавица, шелестя полами роскошной галабеи подошла ближе. – Ты купил его мне?
– Уходи, – сказал Амин, обращаясь то ли к небу, то ли к далекому лесу. – Уходи, не…
– Ты не хочешь даже взглянуть на меня, Амин?
Юноша еще и глаза для верности закрыл.
– На тебя больно смотреть, Амани. Уходи. Пожалуйста.
– Это твое желание? – усмехнулась красавица, подходя вплотную к юноше. – Ты же так меня ждал. Сладости покупал… Долго?
