несметные сокровища, мечта любого авантюриста-завоевателя. И вот тогда жизнь затворников превратится в ад. Стену будут подкапывать, подрывать, кто-нибудь придумает и летательные аппараты, способные перенести через горы, ну и взрывчатка – это же так просто, если подумать! И как бы ни были искушены в боевых искусствах застывшие в развитии фейри, их тупо сомнут орды диких, грязных, завшивленных конкистадоров, вооруженных всего лишь примитивными аркебузами и пушками. И не помогут ни незатупливающиеся мечи, ни магия, ни отчаянные усилия храброго народца, готового жизнь положить на алтарь своего патриотизма. Все это было уже в истории Земли и повторится здесь. Не сейчас, не сегодня, возможно даже, не через сто-двести лет, но именно так все и будет.
Встреча Элены с соплеменниками прошла на удивление буднично и даже скучно. Нет, я не ожидал, что фейри бросятся ниц, завидев свою принцессу, будущую королеву (если верить словам Элены), но и такого безразличного и даже холодного отношения не ждал. Как, возможно, не ждала его и сама золотоволосая бунтарка. Фейри охраны поздоровались, небрежно отдали салют, оглядели нашу повозку и ее содержимое, не выказав никаких чувств по поводу «овощей», лежащих на дне фургона, и, отойдя в сторону, махнули рукой по направлению вдоль ущелья. Чуть больше интереса вызвала у них Амалия, мрачная как туча и не обращавшая никакого внимания на пристенную стражу. Что они там себе подумали – миру неизвестно. Элена сказала, что девушка едет с ней, и никаких вопросов задано не было. Может, потому и не спрашивали, что это была Элена, а не кто-то другой? Как говорится: «Жена Цезаря вне подозрений!» Если везет кого-то с собой, значит – надо. Мало ли какие там у правителей страны причуды!
Громыхая по мощенной желтым кирпичом дороге, мы проследовали вперед, стиснутые почти что вертикальными стенами ущелья, по которому могли проехать только три повозки в ряд. Чуть уже – и разъехаться повозкам покрупнее было бы невозможно.
На вырезанных в скале площадках на высоте пятиэтажного дома и выше лежали груды округлых камней, готовых к сбросу на головы незадачливых супостатов. Впрочем, ни одного существа, готового проделать эту операцию, возле груд камней я не увидел. Возможно, они искусно попрятались, а может – дежурили только во время боевых действий. Какой смысл держать камнеметателей на дежурстве тогда, когда никто не собирается нападать на родное государство.
Поразмыслив, я попытался разрешить еще одну загадку – зачем все-таки на площадках лежат эти камни. Нет, ответ с первого взгляда очевиден – сбросить на головы неприятелю. Только вот была тут кое-какая загвоздка – ни один супостат не смог бы преодолеть стену и бронеплиту, скромно именуемую воротами. Тогда зачем эти камни? Может, они сохранились с тех давних пор, когда стены и ворот не было?
Память Эйлара не давала на это никакого ответа. То ли информация была слишком глубоко закопана в глубинах его мозга, то ли он просто не интересовался какими-то там камнями, воспринимая их как данность, как горы, как небо, как звезды. Это ученые всем интересуются, везде суют свой длинный нос, а настоящему воину незачем забивать голову всякой дребеденью.
Вообще, с этой самой памятью была кое-какая засада. Вот как бывает у обычного человека – взял да и вспомнил место, где он был, имя человека, с которым общался и общается, ну и все такое прочее. Как обстояло дело тут – я вроде бы и помнил, вроде бы и знал, но… так, будто все происходило не день, неделю или месяц назад, а лет десять или двадцать до этой минуты. Смотрю на человека и думаю – знакомое лицо! А узнать не могу! Кто это такой?! И через секунду-две-три всплывают имя, и обстоятельства, которые связаны с этим субъектом, – где мы с ним виделись, как познакомились, кем он мне приходится – другом или недругом. И все это сквозь дымку, сквозь пелену, со скрипом, с усилием!
Информацию приходится буквально выдирать из мозга, но если уж выдрал – тогда она укладывается навсегда и появляется так же, как и та, что принадлежит мне лично, мне – Пете Шишкину или коту Дагану. Мда… пройдет немало времени, прежде чем я полноценно вступлю в права владения этим телом.
И тут, кстати, тоже была засада – а вступлю ли? Ну да, вот уже несколько часов, как я торчу в этом организме, и меня ничуть не тянет его покинуть, не выталкивает, как мячик из речной глубины. Всегда, когда я влезал в чужие тела, явственно ощущал, что меня вытесняют из занятого организма, выпихивают, как воробьи незваного гостя из занятого скворечника. Здесь – ничего подобного! Я сидел в свободном «скворечнике», как если бы это было мое тело, и если в первые часы путешествия движения мои были неловки, размазаны, будто после болезни или с глубокого похмелья, то теперь я двигался уверенно и четко, как и полагается лучшему воину страны фейри (лучшему – если верить Элене, конечно. А она ведь любительница преувеличить). Проверить бы еще и боевые способности, но с кем? Не вызовет ли подозрения то обстоятельство, что такой умелый воин, как Эйлар, машет мечом, как кузнец кузнечным молотом? Глупый вопрос. Вызовет, конечно! Пойдут слухи, начнут присматриваться, а оно мне надо? Можно, конечно, списать на контузию от магического удара, но тогда начнут лечить, магией начнут лечить-то! И вдруг обнаружат в теле Эйлара демона, непонятным образом в него подселившегося? Что тогда?
По большому счету, наплевать – убегу. Снова стану котом. Не привыкать! Только вот жалко – где я еще найду такое
