все, кроме воинских искусств, власти и женщин.
Да, да… Эйлар мечтал о власти и считал, что нынешний правитель занял трон не по справедливости. Правителем должен был стать брат отца Элены, и значит, Эйлар – наследник трона.
Сейчас он служит кем-то вроде порученца при нынешнем правителе – адъютант или что-то в этом роде, выполняющий особо доверенные задания. Например – встретить и доставить во дворец наследницу трона, изгнанную из университета по не очень пока понятным правителю причинам. По сведениям Эйлара, само собой. Не все докладывается адъютантам их командирами.
Забавно все-таки заглядывать в глубины мозга чужих людей. Забавно и… слегка противно. Такие страстишки открываются, такие грязные мыслишки, что диву даешься! У каждого в голове есть такое, что никогда бы не показал никому. Даже самому себе. А тут… мозговой стриптиз, да и только!
Дворец Правителя не поражал своим величием, скорее наоборот – когда ожидаешь чего-то эпического, сказочного, утонченная красота и даже некоторый аскетизм дворцового комплекса оставляют чувство разочарования. Ждешь великолепную елочную игрушку, а получаешь каменный цветок из белого, как снег, камня, выращенный среди садов, водопадов и лужаек, окружающих ручьи и мелкие озерки. Только башня поражала. Одна из тех башен-«звездолетов», что высовывались из зелени по всей равнине Настии. Я «помнил», что каждая из этих башен принадлежит одной из правящих семей королевства, помнил даже, какая башня кому принадлежит, но… смутно, неотчетливо. Мне нынешнему было глубоко плевать на интриги фейри, и мое сознание не собиралось вытаскивать эти неинтересные мне, чуждые воспоминания.
Король и королева были похожи на свои смутные образы, выползшие из памяти. Но только
Вообще-то в моем представлении дворец короля должен был стоять в самом центре города, окруженный со всех сторон стражей, облаченной в тяжелую броню. Здесь не было ничего такого – совсем. То есть – вообще. Я не увидел ни одного часового, преграждающего путь незваному гостю.
И опять же – память Эйлара подсказывала, что стражи здесь – как муравьев в муравейнике, что все они внимательно следят за каждым моим шагом, упреждая враждебные действия посетителя. Но мое сознание, сознание Пети Шишкина, отказывалось признать этот факт – ведь я смотрю на деревья, на луг, на цветники и не вижу никого, совсем никого! Ну просто – вообще никого!
Хорошая охрана, надо признать. С такой – чего бояться этим двум копиям Элены, будто сошедшим с картины «Эльфы встречают блудную дочь»? Не подпустят! Полягут, но не подпустят супостата!
Мать – если бы я не знал, что это мать моей подружки и лет ей гораздо, гораздо больше, чем моей покойной бабушке, решил бы, что этой гологрудой девице лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Именно – гологрудой! Черт подери, мамаша Элены вышла встречать дочь в легкой набедренной повязке, ниже которой у нее были только сандалии, а выше – цепочка желтого металла на поясе, бриллиант в пупке да золотые нити, вплетенные в такие же пышные, как были раньше у дочери, волосы!
От этой женщины-девочки веяло такой властной сексуальностью, что сразу становилось ясно – буйной ее дочери расти до нее да расти – девочка-хулиганка против супермодели высшего разряда! Ну вот как можно суметь ТАК властно и горделиво выглядеть, если твои голые груди смотрят в лицо посетителю, как с экрана эротического журнала?! Мда… вот в кого у Элены такое тело и в кого патологическая любвеобильность! Вот это мамаша! Хмм… сразу мысли всякие лезут, ага… кыш, кыш, похабные мысли! Думай о хорошем, думай о возвышенном… Какие у нее все-таки высокие груди! Оооо… Черт! «Возвышенное» называется! Ну это невозможно терпеть! Нет, срочно нужно искать подружку!
Отец – золотоволосый «мальчик», юноша, больше похожий на профессионального гимнаста, – мускулы, мускулы, мускулы. И гордая, прямая стать. Будто ему в позвоночник вставили стальной стержень – прямо через задницу.
Яркие голубые глаза, такие же, как у жены. Эти мужчина и женщина были похожи друг на друга, как брат и сестра. Что немудрено, если вспомнить, сколько фейри осталось в этой популяции. Египетские фараоны женились на сестрах, и к чему их это привело? Выродились. Рождались больные, уродливые дети, вот и все.
Взгляд. Вот что выдает правителя народа, который сумел-таки отбиться от всего человечества, пусть и дорогой ценой. Тяжелый, пристальный, пронизывающий взгляд, под которым так и хочется наклонить голову или даже склониться в поясном глубоком поклоне. Но достаточно и наклона головы – я помню. Ведь я племянник, сын любимого брата. Ну… по крайней мере официально любимого. А уж как на самом деле – знает только Создатель.
