правильным действиям. Его разум не стремится отвергнуть новую идею, ведь он сам породил ее. Все складывается постепенно и естественно.
– Вы устали, Эбигейл? Время позднее. Я осмотрелся немного: спальня рядом с комнатой Адалинды, кажется, вполне сгодится на одну ночь. Отдохните, а утром вместе подумаем, как быть дальше.
Он учтив, доброжелателен. Его цели благородны, а интерес не переходит границ приличия.
Много ли нужно, чтобы заручиться расположением уставшей испуганной девушки?
Работавшие над делом Лленаса агенты собрали подробное досье на каждого из окружения покойного мэтра. И до недавнего времени у Фредерика Валье был неограниченный доступ к материалам. Дар – это замечательно, конечно, но неплохо иметь какие-то отправные данные.
Вот Эбигейл Гроу, к примеру. Девица неполных восемнадцати лет, живущая в районе с самой дурной славой… В последние годы живущая. А до того обреталась в ином месте, в иных условиях, с иными людьми. Отец аптекой владел, лицензию имел на оказание «ряда врачебных услуг». В своем городке личностью был, несомненно, уважаемой. В бедности не прозябал, супруга и дочь необходимости в личном заработке при нем не имели… А потом вдруг Освин. Нелегко, должно быть, пришлось Эбигейл привыкать к новому месту, еще и такому. Но не опустилась же, не сломалась.
Значит, и теперь не сломается. Если, конечно, не задаться такой целью. Но пока что у мэтра Валье ничего подобного на уме не было.
Немного уважения вместо грубости и пренебрежения. Ненавязчивая забота. Порой так хочется, чтобы рядом был кто-то неравнодушный…
Сложность заключалась в том, что у Эбигейл уже был такой человек. Механический человек, но был.
Пока Фредерик пытался, и небезуспешно, разговорить девушку, Джек сидел рядом и ловил каждое слово. Его эмоции, на астральном уровне почти не отличавшиеся от эмоций обычного человека, пестрели сомнениями и недоверием. А еще – и на этом можно было сыграть – страхом. Адалинда оказалась права: девочка не так опасалась остаться без куклы, как «кукла» боялась, что у нее отберут девочку. Искусственное создание – для Фредерика это было теперь очевидно – мнило себя живым, хотело быть живым и потому цеплялось за единственного человека, видевшего в нем не просто говорящую игрушку. А Эбигейл вряд ли отдавала себе отчет в том, что, обращаясь с Джеком как с равным, более того – как с другом, лишь усиливает его привязанность к себе.
Фредерику Валье, не только в интересах дела, но и из собственного, можно сказать, профессионального любопытства не терпелось разобраться, что лежит в основах этой связи, да и вообще – что делает Джека… Джеком. Потому, выведав у Эбигейл все, чем она готова была поделиться в первую встречу, он легко убедил девушку в том, что ей необходим отдых, и отправил ее в одну из пустующих спален. А сам остался в гостиной наедине с творением Дориана Лленаса.
– Не волнуйся за нее, Джек. В этом доме Эбигейл ничто не угрожает.
Не зная, что именно мэтр Дориан вплел в заклинание, оживившее механическое тело, Фредерик действовал неспешно и аккуратно. Так музыкант опробует новый инструмент: трогает осторожно струны и прислушивается к звуку. Не сфальшивить, найти нужный – с первого раза это непросто, но если к таланту прилагается немалый опыт, вполне возможно.
– Я знаю, каково это – тревожиться за близкого человека. И признаюсь, удивлен. Не ожидал подобного от тебя.
Предельная откровенность. Недоумение, но не оскорбительное – заинтересованное, полное тайного восторга перед невероятным мастерством творца… Нет! Перед самим творением.
– Прости, если покажусь тебе назойливым…
Не покажется. Фредерик никогда не переходит черту.
– …Но я не встречал подобных тебе и, вероятно, никогда больше не встречу. Поэтому…
– Вам интересно, как я устроен?
Ответный вопрос был почти неожиданным. Но Валье уже понял, что эмоции Джека – качественная копия человеческих. А человек отреагировал бы именно так: с враждебностью, с сарказмом… Не всякий человек, но кто-то, обладающий язвительной натурой и далеко не такой легковерный, как хотелось бы эмпату.
– Интересно, конечно же! – воскликнул он воодушевленно, будто и не заметил недоброй иронии в вопросе механического собеседника.
– Отвертка у вас при себе?
Фредерик совершенно искренне рассмеялся:
– Отвертка? Ты путаешь меня с мэтром Дорианом… сохрани Творец его душу. – Улыбка потускнела, взгляд окрасился умеренным почтением с примесью легкой грусти. – Прости, но я не разбираюсь в механике.
