со всех сил. Тело пышет жаром, кожа скользкая от капелек пота.
Руки-крылья гарпии бессильно сложились, и мы рухнули камнем вниз.
– Расправь! Я отпущу! Расправь крылья, кому говорю!
Но Герена лишь сжимает зубы, глаза прищурены и целят куда-то вниз. Земля стремительно приближается, в сумерках видно, как шевелят листьями кроны деревьев. Я резко оттолкнул гарпию, та не ожидала, невольно забила крыльями, замедленно уносится вверх. Крутанулся в воздухе лицом к земле, крона дерева ринулась, выставив копья ветвей, я проломил наискось зелёную кровлю и шмякнулся, покатился по склону. Чтобы обрушиться снова! На этот раз в воду.
Дуб или каштан, а может ива, при встрече не понял, высокое дерево на обрывистом берегу озерца – идеально для приземления с низколетящей гарпии. Я выбрался на топкий берег, в тине по уши, в сапогах разве что не квакает. Герена раскинула руки, беспокойно рыскает, выглядывая, что тут внизу. Помахал, мол, всё в порядке, лети давай! Вильнула на прощание задом и заложила вираж в направлении родного Гнезда.
Полёт изрядно сократил путь, до горы рукой подать, но я посреди пресловутой Долины Горелой Кости. Ноги еле плетутся, деревянные от долгого полёта, да и приложило изрядно. Но с каждым шагом походка более упругая, озерцо быстро скрылось из виду.
Куда ни кинь взгляд, странная равнина. Плоско вылизана, ни малейшей неровности, трава растёт криво и коротко, будто нехотя, кустов нет вовсе, деревья жмутся по берегам мелких озёр. Солнце недавно скрылось за хребтом, и тень горы наступает сумеречным клином. От травы вверх кручёные струи тумана, свиваются в облако, что висит в районе колен. Непроницаемая пелена подымается к поясу, тянется к горлу и душит запахом горьких трав, на языке противный вкус пепла.
Из-за спины прилетело фырканье, глухой стук копыт.
– Сэр Эйри! Туман такой, конячих ушей не видать. Сделаем привал.
Проклятье! Как смогли раздобыть лошадей?! Я-то думал, оставил далеко позади назойливых рыцарей.
– Сэр Уменге, надо спешить! Клянусь шпорами, этот прохвост рядом, а то и обогнал.
Голос Эйри глух и надтреснут, и совсем близко! Я прилип к траве. Понизу видно лучше, в десятке шагов с хрустом ломят стебли дюжина копыт. Лошади фыркают беспрестанно, но крепкий запах трав надёжно хранит мою тайну.
– Куда ему! Сами знаете, с каким трудом коней отбили. Кости до сих пор гудят, давно так не крушил! – пробасил Нимерсат.
– Вы не знаете мелкинда. Проныра и колдун, бросишь в воду, выплывет с рыбиной в зубах! И даже это не шутка, действительно поймал парочку в ваших краях, здоровенных, – возразил Эйри.
– Да ну? – не поверил Уменге. – Те рыбины зело быстры!
– Вот-вот, благородные сэры. О том и речь. Он, поди, уже на гору лезет. Ну да ничего, догоним!
– Если бы не туман…
Звуки голосов затихли, я осторожно выдохнул. Воздух как молоко, вспомнилось проклятое болото. Но тогда туман был тяжёл и плотен, стянут магией со всех сторон. Здешний легко клубится, то отступает прочь, то навалится серой тенью. Издалека смутные звуки, ржание лошадей, звон стали, со всех сторон и далече, очень далеко.
Я вдруг почуял – кто-то стоит за спиной! Осторожно поворачиваюсь – никого. Даже краешек глаза не ловит движения. Ноги делаются ватными, нестерпимо хочется обернуться, затем – бежать!
– Кр-гхм! – деликатно прокашлялся кто-то за плечом. Я застыл, шея задеревенела. С отчётливым хрустом позвонков поворачиваю голову. В тумане смутный контур и только.
– Не хотел пугать, но сил терпеть больше нет! – продолжил голос, опять сзади. – Да вы не вертите, не вертите, я всегда буду позади!
– В-вы кто? – пролепетал я.
– Ну вот, не узнали! – грустно проговорил голос. – А так?
Туман сгустился в гигантский череп, зубы выбиты через один. Я помотал головой.
– Напрягитесь же! Помните, развалины замка, пнули череп? Он так весело разлетелся о стенку, зубы в стороны. Ну же? Там ещё был какой-то дракон.
Череп перелетел вперёд, висит как привязанный.
– Постойте, вы – призрак! Это вы были в камере, в подвале дворца, подле Магикуса?
– Признаться, Магикус, Шмагикус мне не известен. Но то был я! Да-да, следовал за вами с той самой встречи, с тех пор, как столь непочтительно обошлись с останками.
Призрак тяжело и протяжно вздохнул.
