столь же неудержимо. Эритор фыркнул от смеха, глядя на кислое моё лицо. На втором этаже голоса, мелкинд протопал обратно, весь сияет.
– Скоро оденется и спустится к нам!
– Э-э, – попытался возразить я, – мы вообще-то по делу. Вот ты говоришь, сбежали многие. Многие, да не все, а пора бы!
– С чего вдруг? Говорю же, беды обходят стороной.
– С того, уважаемый Хранитель Традиций, что Шестёрка будет мстить. Да, для зрителей сказано – уйдём свободно. Я и ушёл, мы ушли, – поправился я, взглянув на Эритора. На том тень всякий раз при упоминании Джетсета, пусть его нет с нами. Именно поэтому. – Ушли, но я показал – мелкинды тоже бывают колдунами! Думаешь, никому не придёт мысль проверить вас всех до одного?!
Шверге застыл парализованный, как на горную жабу наступил.
– Чур тебя! Авось обойдётся! Всем известно, какие из нас колдуны! Нет способностей к магиям у мелкиндов, и никогда не было! А ты и вовсе не пойми кто, не из наших, не местный!
– Об том Шестёрке скажи и поподробнее разницу между мелкиндами пустынь и вашего анклава! – выпалил я озлившись. Лицо Шверге исказило от ярости.
– Скажу! Вот прям сейчас собираюсь и иду во дворец! Помнится, Третий весьма признателен был за кое-какие дела. Выслушает и примет решение по справедливости!
– Да ты совсем из ума выжил! – взбеленился я. – Кому довериться решил, Шестёрке?! Этим кровавым упырям? Они первые за те самые, боюсь представить, дела порешат! Руки пока не дошли. А не они, так толпа, только кликни.
Я резко встал, лавка качнулась и чуть не грохнулась на пол вместе с Эритором.
– Доедай, и идите-ка подобру-поздорову! Пока Статуата не позвал! А я, дурак старый, внучку решил показать! Чемпионы, тьфу!
Я сделал знак Эритору на выход, как вдруг от лестницы прилетел мелодичный звонкий голос:
– Хватит вам собачиться! Виллейн дело говорит.
В гостиную вступила внучка Шверге, да не та, что я подумал, а младшая. Как все мелкинды, окромя Статуата, невысока ростом, чёрные волосы распущены по-домашнему, серебряная диадемка искусной работы держит в строгом порядке. Длинное узкое платье тёмных тонов до талии облегает фигурку, ниже свободней, а от середины бедра и вовсе разрезы, чтобы не мешалось при шаге. А шаги легки и изящны, трёх хватило, чтоб я с пересохшим языком уставился в неглубокий вырез. Холмики оттягивают ткань платья, неожиданно крупные, меж округлостей на цепочке простой медальон. Мелкиндка приветливо кивнула Эритору, на его бледных щеках прилило краски, и смотрит на меня искоса. В коричневых глазах, темных настолько, что почти сливаются со зрачком, искорка интереса и лёгкое удивление. Мелкиндка протянула руку, тонкую, коснуться страшно – ненароком сломаешь, – и я не знаю, пожать или ещё что.
– Мы не представлены. Я – Раифа!
Я неуклюже потянулся огрубевшей рукой к нежно-розовым на просвет пальцам, уголки губ Раифы ползут вверх, в глазах смешинка. Мгновение замерло, я ощутил какие-то токи, что устремились из меня и тонут в ней. Подушечки пальцев едва коснулись нежной, чуть смуглой кожи, как жестоким ударом меня выбило из тела.
Думал воспарить, но тащит куда-то вглубь, промелькнул забитый добром и припасами подвал. В лицо ринулся бочонок, я разглядел друг за другом дубовые доски, слой белой плесени и красное содержимое. Следом окорок, промелькнул быстрее, затем потащило с дикой скоростью! С разгона я погрузился, бесплотный, в камень кладки, провалился сквозь пол, вокруг мутная толща, неплотная, словно туман, и вязкая, пальцем на волосок не двинуть. Но я прошиваю твердь легко, сам неимоверно плотный сгусток изначального и яростного.
Вывалился в катакомбы, вдоль стен в нишах кости в лохмотьях. Тянет ниже, снова обступила твердь. Давящее чувство осталось наверху, я в ужасе: вдруг навсегда застрял в подземелье! Растопырился незримыми конечностями, пытаюсь затормозить, надуться как жаба и всплыть. Получилось. Выпрыгнул в тоннель, посреди отряда в полдюжины мрачных типов в чёрном.
– Слышь, старшой? – проговорил замыкающий – тощий парнишка с носом истинного горца и щеками с вертикальной морщиной. – Если найдём, кто прячется, куда тела девать станем?
Здоровенный бугай, в кулаке зажат короткий тесак, а на груди запрещённый амулет, обернулся и прогудел:
– Катакомбы древние, места в нишах хватит. Была б моя воля, уложил бы половину Дециара! Ха-ха-ха-ха!
Децимарии протопали, тщательно осматривая в нишах, а в покойников тыча кинжалом. Одно тело вдруг выпрыгнуло и давай драпать. Подземная стража бросилась, гогоча, в погоню, а я отправился в другую сторону.
