хорошее. И оно исполнится.
— Хочу, чтобы ребенок родился здоровым. Чтобы все как-то устроилось, — задумчиво проговорила она.
— А себе?
Она скривилась.
— Одно время я хотела семью. Чтобы дом. Чтобы я ждала мужа, приходящего с работы. Чтобы дети. А потом… Как-то не получилось… Потом начались книги. Но… Это же просто сказки. Так, поразвлечь себя в минуту душевной невзгоды.
Наташа махнула рукой:
— Все эти годы я работала в школе, где вдруг стало очень тяжело. Очень. Наверное, дело во мне. С детьми надо работать на запале, на адреналине. Единственное, чего мне по-настоящему хотелось, — поменять свою жизнь. Полностью.
— Вы хотите сказать, что рады оказаться в империи?
— Конечно, я не думала, что все поменяется настолько глобально. Но пока все, что происходит, меня не огорчает. А вас?
— Мне надо увлечься чем-то интересным. Чтобы времени в сутках не хватало. Чтобы метаться и ничего не успевать. Чтобы спать без сновидений. Тогда я чувствую себя хорошо.
Я видела, как у Наташи на языке вертелся вопрос: «А как же Ричард?» — и была ей очень и очень признательна, что она мне его задавать не стала.
— После книжного магазина зайдем к Джулиане? Узнаем, как она устроилась, — предложила я. — Если вы хорошо себя чувствуете.
— Конечно зайдем, — улыбнулась писательница. — Хорошая девочка. И я от ее картин без ума.
— Миледи Вероника? — вдруг послышался женский голос. Такое впечатление, что здешних аристократок специально приучают говорить словно петь. Так чтобы каждая нотка голоса была прекрасна. Чтобы звучала нежность, а слушающий проникался той мыслью, что это счастье — когда с тобой заговорила герцогиня или маркиза. Меня лично это раздражало. Слишком нарочито.
— Герцогиня Борнмут? — посмотрела я на даму, что к нам подошла. Пришлось подняться. — Чем обязана?
— Ах, неужели вы, разгневавшись на нашу любезную маркизу Вустер за ее эпатажный прием, перенесли ваше недовольство и на нас с графиней Троубридж?
— Ни в коем случае, — широко и максимально искренне улыбнулась я ей. — Просто я несколько занята.
— Ах как интересно! Может быть, я смогу вам помочь?
— Каким образом?
— Вы позволите? — вдруг кивнула герцогиня на стул и заговорила нормальным голосом. Чуть надломленным и очень усталым.
— Прошу вас. — Теперь мне стало любопытно.
— Вы позволите говорить откровенно?
— Конечно.
— А ваша спутница?
— Я могу за нее ручаться.
Наташа кивнула:
— Могу, в свою очередь, гарантировать свою скромность.
— Мне придется вам довериться, — тихо проговорила герцогиня. — Дело в том, что наша семья в опале. Гнев его величества… он всеобъемлющ. Мой супруг — в отставке и под домашним арестом в нашем поместье. Сын — в Академии, без права ее покидать. Не только герцогу, но и мне не разрешается его посещать… Мы оказались в изоляции — как вы понимаете, императорский двор без жалости относится к тем, кто потерял расположение императора. Особенно если до этого пресмыкался перед моим супругом как перед одним из самых влиятельных аристократов империи.
— И что же вы хотите от меня?
— Я так поняла, что вы хотели от маркизы Вустер содействия в каком-то деле.
— Именно так.
— Могу предложить вам свою помощь. Не думаю, что окажусь менее компетентна в каком-либо вопросе, чем маркиза Вустер.
— И вы хотите мне помогать, потому что…
— Я хочу вернуть расположение его величества. Лично себе. Мой супруг ведет свою игру, и, кажется, он заигрался. Я не хочу оставаться в поместье один на один с отчаявшимся человеком. Я хочу видеть сына.
