местоимение, потому что он сам его выбрал.
Берген пристально посмотрел на нее. Уолш сохранял мрачность.
Джейн устремила взгляд на батончик, который держала в руке. Она попыталась соединить между собой разрозненные мысли.
– Структура этого нового языка подобна языкам с протоиндоевропейскими корнями – типа древнегреческого, латыни и санскрита. Мы знаем, что существуют общие слова, во многих языках звучащие очень похоже, – «мама», «ночь», «звезда» и «нет». Мне покоя не дает мысль о том, не исходит ли от нас столь чудесно и красиво этот древний язык, хранившийся генетически, но никогда сознательно не исследовавшийся. Большинство лингвистов на протяжении последних пятидесяти-шестидесяти лет отвергали идею моногенеза проточеловеческого языка. На самом деле в своих работах я склонна отвергать такие гипотезы. Лингвистический полигенез является превалирующей теорией в данное время, но…
Джейн умолкла. Ее энтузиазм угас – она осознала, что ее профессиональные откровения для Бергена и Уолша значат очень мало.
Уолш, болезненно поморщившись, наклонился, взял пакет и сделал глоток воды.
– Каков он собой?
Джейн прижалась спиной к стенке. Она стыдливо присмирела и понимала, что именно таких чувств от нее ждет командир. Она вытерла липкие пальцы о штанину летного костюма и заметила, что ткань покрылась мелкими дырочками. На это обратил внимание Берген и обнаружил похожие дырочки на своем костюме.
Остальным было дано задание принести сменную одежду для всех. Но Джейн для себя твердо решила, что останется в летном костюме до тех пор, пока ее не будет мучить нестерпимая боль. Лучше получить ожог, чем сейчас раздеться до нижнего белья на глазах у Бергена и Уолша. Она и без того чувствовала себя ужасно уязвимой.
Джейн продолжала свой рассказ более сдержанно:
– Большую часть времени он разговаривает довольно-таки заносчиво. Не любит отвечать на прямые вопросы. Какое-то время я думала, не является ли он на самом деле бортовым компьютером, но теперь так не считаю. Он не хотел, чтобы вы погибли. Компьютер ведь не стал бы так реагировать, правда?
Берген вздернул брови.
– Это зависит от программирования. Возможно, это искусственный интеллект.
Джейн нахмурилась.
– О. Искусственный интеллект? Но в его речи ощущались эмоции. А я… В самом деле?
Берген протянул руку и взял пакет с водой.
– Значит, здесь только он один? На таком здоровенном корабле больше никого нет?
– Он так говорит. У меня такое чувство, что все умерли давным-давно. В следующий раз я намерена задать ему массу вопросов.
– И вы это сделаете.
Четырьмя короткими словами Уолш сказал очень многое. Он явно ей не верил. Джейн удивилась тому, какую боль у нее вызвала реакция Уолша, хотя от него только такого и можно было ожидать.
Она постаралась придать лицу равнодушное выражение и опустила руки на колени. Ей так хотелось сделаться маленькой, не такой подозрительной или просто зажмуриться, чтобы скрыться от этого неотрывного взгляда. Уолш был опытен, профессионален, придирчив, скептичен, но еще он был справедлив. Со временем она его обязательно убедит, но что для этого потребуется – вот какая мысль ее мучила.
О чем думал Берген – она могла только гадать. Учитывая его характер, можно было только порадоваться тому, что он не выразил открытого недоверия, не посмеялся над ней. Но она подозревала, что посмеивается он над ней именно потому, что боится за нее. И она пока не понимала, нравится ей это или нет. Она догадывалась, что его снисходительность к ней связана со временем подготовки к полету в Хьюстоне. То ли Бергена кто-то из НАСА приставил к ней в качестве опекуна, то ли он таким странным образом выражал дружелюбие.
Молчание затянулось и стало болезненным.
Уолш начал переговариваться по рации с Комптоном. Судя по всему, остальные члены команды должны были скоро вернуться. В данный момент они упаковывали какие-то мелочи.
Берген кашлянул и потянулся к руке Джейн.
– Джейн, тебе тоже больно, – негромко произнес он и перевернул ее руку ладонью вверх.
