– С чего ты взял, что мне известен ответ на этот вопрос? – раздраженно буркнул Берген, сунув руки в рукава и застегнув «молнию».
Уолш сделал вид, что ничего не слышал.
– А Холлоуэй где?
Берген указал пальцем на дверь небольшой комнаты, где они проходили световую терапию.
– Она опять отключилась. Наверное, Аджайя ее одевает.
Уолш подозрительно прищурился. Берген ответил ему открытым сердитым взглядом.
Гиббс на подтекст внимания не обратил.
– Она что-нибудь говорила?
Берген покачал головой.
– Да не то чтобы… Сказала, что что-то не так и что она скоро вернется.
Гиббс встревоженно спросил:
– Это давно было?
– Не знаю. Несколько минут, что ли… Она так сказала и вырубилась. А через несколько секунд сирена завыла.
Сирена умолкла на середине фразы Бергена, и его последнее слово прозвучало во внезапно воцарившейся тишине. Все стали нервно оглядываться и смотреть по сторонам. Освещение стало таким же, каким было до включения сигнализации. «Все, кроме Комптона», – обратил внимание Берген. У Комптона вид был невозмутимый и беззаботный, а все остальные снова перепугались до смерти.
Из кабинета светолечения вышла Аджайя с мрачным выражением лица.
– Она все в том же состоянии. Я не смогла ее разбудить. Я испробовала все, что только могла придумать, – свет, звук, даже боль. Ничто не действует.
Уолш потер рукой подбородок, потеребил нижнюю губу и покачал головой.
– Эта тварь – что бы это ни было – ведет какую-то игру. Выбрала для себя самое слабое звено и пользуется Холлоуэй, чтобы управлять всеми нами.
Берген возмущенно воскликнул:
– Самое слабое звено? Какого черта? Да она в буквальном смысле нам жизнь спасла, тупой ты засранец.
Уолш расхохотался ему в лицо.
– Думаешь, ты такой умник, Берген? Но ты настолько зачарован задницей Холлоуэй, что не видишь очевидного – она нас вовсе не спасла. Тварь продумала все только для того, чтобы Холлоуэй решила, что спасла нас – с помощью твари. Уразумел? Вот что здесь происходит. Холлоуэй достаточно легковерна – а вот нам, всем остальным, верить в это не следовало бы. Вот почему тварь выбрала ее – не потому, что она наделена какой-то магической лингвистической силой. Это подстава. Ловушка.
Берген сказал угрожающе тихо:
– Надо было дать тебе рухнуть на пол.
Уолш фыркнул и шагнул ближе к Бергену.
– Может быть, и надо было. Ты бы оказал большую услугу этому зеленому человечку, потому что я один соображаю, что здесь творится.
Они стояли лицом к лицу. Берген ждал, опустив руки по швам. Он хотел, чтобы Уолш сказал еще хоть слово про Джейн, чтобы он мог врезать по его наглой, самодовольной физиономии.
– Так, джентльмены… Хватит!
Аджайя протиснулась между ними, и Берген позволил ей отодвинуть его назад. При этом он продолжал в упор смотреть на Уолша. Гиббс таким же образом заставил отступить Уолша.
Аджайя встала между ними.
– Нет никаких сомнений, что мы оказались в необычной ситуации. И если мы станем ссориться между собой, мы ничего не решим. Я не знаю, что здесь происходит. И никто из нас не знает, это уж точно. У нас есть выбор. И мы должны рассмотреть варианты и спланировать стратегию на основании того, что нам известно сейчас.
Уолш прижался спиной к стене в том месте, где было поменьше выступов, и проворчал:
– Легко. Мы возвращаемся в капсулу и стартуем к Марсу.
Гиббс и Варма ошарашенно переглянулись. Комптон сохранил хладнокровие.
Берген, не веря своим ушам, покачал головой.
