не спасать, но кого надо убить. Без «детка» – нет. Человек-ум прав.
О как он Голда. «Человек-ум».
– Ну если даже ты так говоришь. – Настя брезгливо посмотрела на бурую кашу под ногами. – Слушайте, они там уже развлекаются по полной. Идем, а? Воняет же!
– Свое не пахнет. И вообще, ведете себя не как в засаде, а как на трибуне стадиона. Болтовня, истерики, железом брякаете, вон, заблевали все. Хорошо хоть хот-догов не требуете. Диверсанты из вас, как из травы компот, – пробурчал Голд, глядя на поляну. – Ладно, по одному. Настя, ты первая.
Следом за ней двинулся Азиз, после – Павлик, который за все это время ни сказал ни слова, и я. Голд был последним.
С испанцем я угадал. Джебе успел вовремя, когда он уже фактически собрался расстрелять тех, кто был с правой стороны поляны.
– Почему вы не спасли их? – как-то даже жалобно спросил у меня он. – Вы же были на хорошей стрелковой позиции?
– Еще один, – устало вздохнул я. – Настя, давай по-честному? Мы объяснили тебе, ты растолкуй все ему.
– Надо было ехать втроем, – сказал мне Голд, когда мы удалились от поляны на достаточное расстояние. – Ты, я и твой мавр. Ну еще Джебе взять, этот не рефлексирует. Он за автомат-то взялся не на эмоциях, а исключительно из прагматических соображений, как хороший солдат. На твое лицо посмотрел просто и надлежащий вывод сделал. Так вот, Азиза у лодок оставили бы, а сами быстренько туда сбегали. И никаких истерик. И с Амиго этим… Знал ведь про то, насколько он импульсивен, и дал тебе оставить его одного. Ладно хоть Джебе успел вовремя, а то неизвестно, чем бы это все закончилось.
– Хорошо, что Галки с нами здесь не было. – Я представил, что она устроила бы тут, особенно с учетом ее повышенной эмоциональности. – Точно воевать пришлось бы.
– Это факт. – Голд явно был рад, что я никак не выказываю неприязнь к нему, как видно, его задели мои слова.
Впрочем, а почему я должен его после этого недолюбливать? Потому что все вышло так, как он и обещал?
– Черт! – Амиго снова растянулся на земле, споткнувшись о корень, возможно, тот же самый.
– Беда, – вздохнула Настя, которая явно находилась в растрепанных чувствах. По какому из поводов, не знаю. То ли до сих пор сокрушалась, что никого там не убила, то ли детей жалела, то ли по поводу своей несдержанности и лишних слов скорбела. Надо будет выяснить, нечего ей это в себе носить. Хотя, может, она вообще имела в виду неуклюжесть Амиго, а я ей повышенную чувствительность приписываю?
А еще я не знаю, то ли довести до сведения всех, какие тут нравы, то ли нет. Склоняюсь к «нет». Кто его знает, что людям на ум взбредет? А от этих чертей к нам послы должны пожаловать, так, не дай бог, их на эмоциях еще пришибут и тем самым спугнут дичь.
– Значит, так, – остановил я людей недалеко от того места, где мы оставили лодки. – Никто ничего о том, что мы видели, знать не должен. Никто и ничего. Да, был обряд. Да, приплывала редкостно страшная тварь. Но о жертвоприношении – ни слова.
Амиго как-то презрительно скривился.
– Нет, парень, это не потому, что я не нашел в себе силы и смелости выстрелить, – приблизился к нему я. – Как раз мне было сложнее найти в себе силы этого не сделать, поверь.
– Это так, – подтвердила Настя у меня из-за спины. – Просто ты молодой еще. И я молодая, потому глупостей наговорила, а еще больше надумала. Голд, ты на меня зла за это не держи, хорошо?
Вот тут я впервые и увидел Голда совсем уж растерянным. Не удивленным, а именно растерянным. Надо думать, этот первый раз был и последним. Он молча кивнул и неверяще улыбнулся.
– Так что всем молчать, – повторил я. – А еще – вы все будете здесь совсем скоро. Все. Сказать для чего?
– Я буду молчать, – откликнулся Амиго немедленно. – Клянусь.
– Ты обещал, – наконец хоть что-то сказал Павлик. – И если ты не сдержишь свое слово, Сват, то я перестану тебя уважать.
Мальчик становится мужчиной. Это хорошо.
Голд сел со мной в одну лодку, в нее же забралась Настя, на весла сел Азиз.
– Я знаю, о чем ты хочешь у меня спросить, – сказал Голд минут через пять. – И не ты один. Так что давай сначала об этом, а потом уже обсудим, кто что видел. Я не о жертвоприношении, я о другом.
– Это был твой ребенок? – немедленно отозвалась Настя. – В том мире? Он тоже попал в такую секту?
– У подобных мне, девочка, в том мире не было детей, – негромко ответил Голд. – Такова была цена за то, чему нас учили и к чему допускали. Не только это, конечно, было платой, мы еще много чего были лишены. Но это не означает, что у меня совсем
