а какая-то неизвестная пустынная планетка, затерянная в глубинах бескрайнего космоса. Что и неудивительно, ибо внутри Ареала текущую реальность земной назвать не поворачивался язык. Таковой она перестала быть в тот самый день, когда планету заклеймили отметины Посещения.
Местами из песка, словно окаменелые клыки челюстей вымерших в незапамятные времена невероятных гигантов, торчали высоченные, выщербленные ветрами и перепадами температуры колонны. Эти скалы можно было бы назвать каменным лесом, если бы промежутки между ними были тесней… Но столбы на этом участке располагались достаточно далеко друг от друга, и между ними простирались рыжие и жёлтые поля из песка, камней и пыли.
На маленьком, от силы три десятка квадратных метров, плоском пятачке, стесавшем острую вершину одной из скал, сейчас находилось живое существо, резко контрастирующее с окрестной безжизненностью.
На каменной площадке сидел человек, облачённый в герметичный бронекомплект, по сути, скафандр, типичный для сталкеров шестого Ареала. Слева от него лежал отощавший походный рюкзак, а чуть поодаль – видавшая виды автоматическая винтовка американского образца.
Человек сидел неподвижно, подобрав под себя ноги. Шлем, обеспечивающий надёжную фильтрацию воздуха, сейчас был снят и валялся за спиной. Там же лежали и брошенные перчатки. Пальцы человека были сложены в несложные мудры. Всё свидетельствовало о том, что он погружён в медитативное состояние, и его не заботят плачевные последствия, ожидающие любого, кто рискнёт здесь подышать заражённой атмосферой.
Это был жилистый, сухой «краснокожий» старик с характерным для индейцев орлиным носом. Такой себе классический вождь апачей, суровый воин, сошедший с плоских экранов старых кинофильмов. Поседевшие запылённые волосы были заплетены так, чтобы не мешать снимать-надевать гермошлем. На тёмно-коричневой морщинистой коже поблёскивали капельки пота. Глаза старика были закрыты, но под веками было заметно их быстрое движение, как будто он в эти минуты находился в фазе быстрого сна.
И вот движения глаз прекратились. Старик разлепил веки. Зрачки резко сузились от яркого света. Индеец медленно, как хищная птица, поводил по сторонам головой, в который раз осматривая распростёршиеся под высокой скалой пустынные земли. Ничего в этих просторах не изменилось. Скалистые пролысины остались на своих местах и всё так же волнами качали над своей поверхностью раскалённый воздух. Песчаные холмы, изрезанные складчатой рябью, не сдвинулись ни на метр. Разной формы, толщины и высоты скальные столбы, напоминающие выжженные атомным ударом небоскрёбы, торчали там же, где и полчаса назад. Картину оживляли лишь вяло перекатывающиеся от слабенького ветерка плотные кустики «катящихся камней», мелкие песчаные вихри да изредка потрескивающие разрядами абнормали, аккумулирующие статическое электричество. Но индеец продолжал сканировать просторы, вглядываясь в дальние дали, словно чего-то ожидал оттуда, из-за горизонта…
Голова коренного американца резко дёрнулась, взгляд сфокусировался на движении, засечённом боковым зрением. Рядом с ним из трещины в камне выползла крупная змея. Гадина подняла башку, перетекла в угрожающую стойку и зашипела. Чёрный раздвоенный язычок несколько раз выстрелил и втянулся обратно в чешуйчатую морду. Старик пристальным немигающим взглядом уставился на змею. Так эти двое и застыли без единого движения на несколько тягучих минут, сверля друг друга взглядами. На миг сложилось впечатление, что они таким странным образом общаются между собой…
И вдруг случилось совершенно неожиданное.
До вершины скалы долетел отчётливый звук работающего мотора машины. Змея дёрнула головой в сторону источника шума и, словно испугавшись какой-то надвигающейся опасности, юркнула в ту же трещину, из которой появилась. Услышать отдалённое гудение двигателя она не могла, вопреки распространённому заблуждению змеи слуха не имеют, но какую-то вибрацию ощутила, вероятно…
А тем временем из-за дальнего песчаного холма выдвинулось и устремилось к скале тёмное пятнышко. По мере увеличения оно превращалось в наземный транспорт. Старик поднялся на ноги и приставил морщинистую, коричневую, иссушённую солнцем ладонь к глазам. Теперь он стоял и пристально всматривался в даль, следил немигающим взглядом за приближающимся средством передвижения…
Автомашина петляла по неровностям рельефа пустыни, по выбираемому водителем оптимально безопасному маршруту. Несколько раз она исчезала за скалами и песчаными складками пустыни, но затем возвращалась на исходную траекторию и уверенно приближалась к той самой скале, на вершине которой засел старый индеец.
Это был внедорожник. Открытый, старенький, чуть ли не «Виллис». Но на самом деле самый что ни на есть джип, реально антикварный, слегка помятый, с выцветшей облупившейся краской защитного цвета. Однако, невзирая на весь его подуставший вид, ветеран очень бодренько катил по рыжей пустыне. Двигатель, если судить по звуку, работал как новый и идеально отлаженный.
За рулём машины сидел человек богатырского телосложения, в добротном сталкерском скафандре далеко не дешёвой
