соблазнили таким? Пайку пять раз в день? Четыре жены?
– Не пытайся быть большим дерьмом, чем ты есть, мародер, – прохрипел диверсант. – Не верю, что ты не узнал меня.
– Можешь не верить. – Нель пожал плечами. – Я вообще с вашим братом не особо много общался.
– Ты вообще ни с кем не общался. Особенно последние пять лет. – Предатель хмыкнул. – После того, как Маринка умерла. – Рука мародера сама собой сжалась в кулак. – А если она тебя выбрала, а не меня, значит, было в тебе что-то хорошее. – Голос пленника по-прежнему ничего не выражал. – Только вот ни к чему хорошему это не привело. Не уберег ты ее.
Весь план допроса рухнул к чертям, лицо мародера исказила лютая ненависть.
Он вспомнил.
– Это ты тот мудак, который подошел к ней перед нашей свадьбой и прямо сказал, чтобы она уходила к тебе? – прорычал Нель, внимательно посмотрев ему в лицо.
На губах шрамы, на носу характерная горбинка, остающаяся после перелома – у самого Неля наверняка такая же будет.
– Узнал все-таки? – одними губами усмехнулся тот. – Ну, наверное, в том, во что ты меня превратил, тяжело узнать кого бы то ни было. А ты все же урод. И это ты виноват в ее смерти.
– Самый хладнокровный, что ли? – чувствуя, как внутри все леденеет, поинтересовался Нель. – Думаешь, ты меня из себя выведешь и я тебя убью здесь? Не. Ты мне все скажешь… – Мародер подошел вплотную к диверсанту, наклонился над ним. – У меня к тебе несколько вопросов. Первый: сколько диверсантов было кроме тебя? Второй: куда вы прятали шашки, которые прислали исламисты? Третий: когда они собираются напасть?
– Первый ответ: пошел ты.
Мародер усмехнулся и взялся за указательный палец.
– Второй ответ: отсоси.
Палец хрустнул и выгнулся под неестественным углом, заставив предателя заорать тонким голосом. Нельсон схватился за средний.
– Третий ответ аналогичен первому, – прохрипел предатель.
Палец сломался. Лицо допрашиваемого побледнело, лоб мгновенно покрылся испариной.
– Сколько вас было? – снова спросил Нель, взявшись за указательный палец другой руки. – Пальцев у тебя еще восемь. Мне хватит.
– Тебе это нравится, да? – дрожащим от боли голосом спросил предатель. – Нравится мучать людей? Как ты думаешь, если бы в нашем переходе все было так хорошо, хоть кто-нибудь захотел бы перейти на сторону халифа?
Коротким ударом мародер разбил ему нос. Кровь и сопли потекли по лицу, пропитывая грязную майку.
– Куда вы спрятали шашки? – снова спросил мародер.
– Да пошел ты! – Голос пойманного диверсанта сорвался на крик. – Ничего я тебе не скажу! Можешь убивать прямо сейчас!
Усмехнувшись, Нель взял с подноса скальпель и медленно вонзил его завопившему от боли предателю в плечо чуть выше локтя, перерезая лучевой нерв и артерию. Занятия по хирургии вспомнились, перед глазами будто стоял анатомический атлас Неттера, который на контрольных заставляли перерисовывать по памяти.
Кровь потекла на пол, а вместе с ней из тела предателя уходила и жизнь.
– Хорошо руку чувствуешь? – поинтересовался мародер, взяв со стола жгут.
Он обернул его вокруг плеча диверсанта и затянул изо всех сил, размалывая эластичной лентой мышцы, сосуды и нервы.
– Ты… – прошептал побледневший диверсант, будто не веря до конца в то, что только что произошло. – Ты же меня инвалидом сделал, мать твою…
– Ты же только что говорил, что я могу тебя убивать и ты совсем не расстроишься. – Нель с сомнением посмотрел на окровавленный скальпель в лотке и снова взял его в руку. – Либо ты говоришь, либо я тебе сейчас яйца отрежу.
Предатель посмотрел в глаза Нельсона и по горевшему в них бешенству понял – отрежет. И даже кровь останавливать не станет.
Мародер резким движением вогнал скальпель в дерево сиденья, между бедрами, в сантиметре от мошонки допрашиваемого, слегка сдвинул его, позволив стали коснуться кожи.
– Я скажу! – завизжал предатель, не выдержав. – Скажу…
Спекся. Всхлипнув, допрашиваемый наконец стал давать ответы:
– Нас двое всего было… Распылять Серегина жена должна была… Дура баба…
