– Сэм, скажи, зачем ты это сделал.
Сэмюэл вздохнул и тихо, чуть ли не шепотом ответил:
– София, Альфред. Причина в Софии.
– София. Я уже слышал это имя. – Сэм промолчал, и я напомнил: – Ты сам назвал ее призраком из прошлого. А потом я слышал, как вы с Нуэве спорили о ней. Перед нашим отъездом. Нуэве сказал, что ты имел в виду богиню мудрости, но мне почему-то так не кажется.
– И правильно, – отозвался он.
– А в лаборатории Мингуса, когда он меня обследовал, я заметил, что на некоторых пробирках с моей кровью был ярлык с надписью «Софа». И это показалось мне странным. Какое отношение имеет моя кровь к софам? Черт, да никакого! Я прав, Сэм?
– Прав.
– Тогда с меня хватит намеков, половинчатых ответов и шарад. Скажи, кто такая София, и немедленно.
Сэм кивнул:
– София не человек, Альфред. София – это акроним. Специальный оперативный отряд: Бессмертная армия. SOFIA.[17]
В комнате было тихо, и только обогреватель гудел под окном. Мне вдруг почудилось, что в комнате совсем темно. Я встал из-за стола и включил прикроватный торшер.
– Хитроумный акроним. Кто придумал?
– Оп-девять.
На сей раз он не повернулся. Он сидел неподвижно спиной ко мне.
– Идея в том, чтобы использовать мою кровь для создания каких-нибудь суперсолдат?
– Это казалось достижимым.
– …Солдат, которые мгновенно исцеляются прямо на поле боя, им не страшны болезни и травмы…
Тут до меня дошло: такой тип, как Нуэве, на другое бы и не повелся. Я вспомнил, как сам сказал Эшли в аэропорту: «Контора не хочет, чтобы пацан, способный исцелить мир, вышел из-под контроля и взялся за дело». Мне стало тошно.
– Возможности безграничны, да, Сэм?
– Сама возможность этого и сделала создание СОФИИ необходимым.
– А СОФИЯ сделала необходимым создание спецустройства номер тысяча тридцать один.
– Да, это было необходимо, – кивнул Сэм.
– Потому что Оп-девять не допустит, чтобы «предмет особого интереса» попал в плохие руки.
– Это привело бы к катастрофическим последствиям.
– И ему пришлось найти способ держать «предмет особого интереса» под контролем и… прервать эксперимент, если это будет…
– Необходимо.
– Необходимо. Все верно. У Оп-девять не было выбора.
– Не было, – повторил он эхом.
– Потому что он Оп-девять. Он должен рассматривать все варианты. Мыслить о немыслимом.
– О немыслимом.
– Не только о «зигах», но и о «загах».
Сэмюэл повернулся ко мне:
– Альфред, я…
– И не важно, что «предмет особого интереса» – пятнадцатилетний пацан.
Я задел его за живое, и он заговорил жестче:
– Твой… твой дар сыграл решающую роль при возвращении Печатей. Неоценимую, по сути. Располагай мы им в предыдущих миссиях – спаслись бы люди, мы избежали бы ненужных страданий…
– Предыдущие миссии? Это какие же? Вроде абхазской? Ты говоришь о таких миссиях, Сэм?
– Конечно. Разумеется, о таких, как абхазская. – Сэм прочистил горло. – Ты сам сказал, Альфред: Оп-девять должен мыслить о немыслимом, просчитывать
– Почему ты мне не сказал?
