– Послушай, ты, молокосос, сегодня из-за тебя погибли пятеро моих товарищей. У них были жены, дети… и вечером они не вернутся домой и не увидят родных, потому что какой-то сопляк-переросток не наигрался в Джи-Ти-Эй![1]
Мередит взяла его за плечо и усадила обратно на стул.
– Успокойся, Лу. Он всего лишь ребенок…
Услышать о погибших полицейских было действительно больно, и я сорвался на крик:
– Не знал я, что он напичкал фургон взрывчаткой! Клянусь, не знал! И я понятия не имею, кто он и кто его нанял. Я даже не знаю, почему его послали убить меня! Я стараюсь держаться подальше от таких вещей.
Тут я прикусил язык. Кеннард, откинувшись на стуле, отдувался, восстанавливал дыхание после своей вспышки, а Мередит сверлила меня глазами. Я посмотрел на магнитофон.
– Стараешься держаться подальше? – тихо переспросила Мередит.
– Уж поверьте.
«Больше ни слова. Дождись Нидлмайера».
– Подальше от чего?
– От всего такого.
– Какого такого?
– Такого, как сегодня утром. Хватит с меня крови…
Вообще-то, я хотел сказать, что у меня все руки в крови, но случай был не тот, чтобы так выражаться.
– Если хочешь, могу чуток выпустить, – прорычал Кеннард.
Я тяжело вздохнул:
– Похоже, мне и правда лучше помалкивать до прихода мистера Нидлмайера.
– Мы знаем, кто ты, – сказал Кеннард. – Пробили через Интерпол. Неужели ты думал, что мы этого не сделаем?
– Не думал, потому что даже не знаю, что такое Интерпол.
– Год назад. Стоунхендж и несколько тысяч фунтов взрывчатки. Десятка самых разыскиваемых преступников. Ни о чем не напоминает?
– Это была ошибка, – сказал я. – Крупное недоразумение.
– Ну да, конечно, – ухмыльнулся Кеннард.
– Разве меня не вычеркнули из того списка?
– Альфред, – заговорила детектив Блэк, – мы хотим помочь тебе, но не сумеем, если ты не поможешь нам. Ты знаешь о сегодняшних событиях гораздо больше, чем рассказываешь. За тобой уже похищение человека и угон машины. Сейчас тебе поможет только правда. Выкладывай.
Я закусил губу. Что делать? Рассказать, не дожидаясь Нидлмайера? О чем говорить, а о чем молчать? Или лучше вообще ни о чем не рассказывать? И даже если я выложу только малую часть истории, поверят ли они мне?
– Я думаю, что он наемный убийца, – медленно проговорил я.
Кеннард расхохотался:
– Ты думаешь?
Мередит подалась вперед. Дыхание ее пахло настолько же приятно, насколько мерзким был выхлоп Кеннарда. Как сахарная вата.
– Кто? – спросила она.
– Рассыльный.
– У тебя есть предположения, почему тебя хотят убить?
Сказать или промолчать? А если расскажу, что со мной будет? Я ничего не смогу доказать, и вряд ли мне поверят. Но они копы. Даже гнусный Кеннард. А у Мередит доброе лицо, и ведет она себя так, будто я ей нравлюсь и она действительно хочет помочь.
И еще мне показалось, что лучший способ решить все проблемы разом – применить самое надежное во всех запутанных случаях оружие, то есть правду.
Я и сказал:
– АМПНА.
– АМПНА?
– Что еще за АМПНА? – удивился Кеннард.
