несчастий не приехала бы комиссия, не прислали бы профессионального мага, а то и двух пополнить штат?
Странные сетования для главного подозреваемого. Или запутать хочет?
– Эм, – хотела согласиться, но вспомнила наше обучение. Халатность на халатности халатностью погоняла. – Я знаю не слишком много земель, чтобы сравнивать, да и королевская власть…
Закусив губу, я поспешно отвернулась, и мир снова завертелся, к горлу подкатила тошнота. Я съёжилась.
– Не бойтесь, милая, – усмехнулся Мосс. – Я никому не скажу о вашем недовольстве. Я сам не доволен. Не в обиду будет сказано, но вы не тот человек, который должен разбираться со всеми этими зомби и гулями.
– Абсолютно с вами согласна, – выдохнула я.
– И то хорошо, – он слегка хлопнул меня по животу. – Хотя бы не станете чудить, доказывая свою силу, как…
Он нехорошо, тяжело умолк, и обнимавшая меня рука застыла камнем. Покачивались и ползли мимо поля, до Холенхайма ещё ехать и ехать. Глухо цокали по дороге копыта. Тошнота отпускала, и я задумалась:
– Как кто?
– Как Бланш, жена Гауэйна. Она волшебницей была.
Внутри слегка похолодело:
– Как она умерла?
– В развалинах старого святилища недалеко отсюда. Там дети с фермы заблудились, – Мосс заговорил глуше: – Не знаю, чего их потянуло. Туда никто в здравом уме не полез бы. Гауэйн тогда колодцы чистил, вместо него пошла Бланш, отыскала детей поисковым заклятием и полезла за ними, но храм обвалился. Четыре дня откапывали, всех достали, но было поздно, и Гауэйну пришлось их упокоить.
Упокоить детей и любимую жену. Меня передёрнуло:
– Я бы ни за что не полезла ни в какие развалины.
– Надеюсь, – коротко усмехнулся Мосс. – Вы привлекательная девушка, было бы жаль, безмерно жаль, если бы вы полезли куда не следует и погибли.
Я обмерла: это угроза? Что теперь? Выразится яснее или снова предложит съездить туда, где его товарами пользуются, и всё в прядке?
Меня пронзило холодом: тогда Мосс отправлял к Жаме и папаше Идо! Или я ошибаюсь? Я плохо слушала, но имена, кажется, он назвал именно эти… Получается, Жаме и папаша Идо пользовались тем же ядом, а не только амулетами, что и Перрены, – и Мосс неблагоразумно в этом сознался.
На лбу выступил пот, лёгкие сковало. Железной хваткой удерживая на холке кобылы, Мосс увозил меня в безлюдье полей.
Туда, где никого, кроме нас, нет.
Ой, мама, надеюсь, я не влезла в очередные неприятности…
