– И они нас там благополучно пустят в расход, как красных шпионов, – доканчивает за него Чекист.
– Надо попасть туда после того, как фашистов выбьют, – предлагаю я.
– Есть шанс, что Кламмер уйдет, и вся грязь выплывет где-то в другом месте, – отвечает Хирург. – А паренек этот довольно- таки скользкий. Его КГБ лет двадцать искал. У меня есть по этому поводу целое досье. После 44-го года следы Кламмера навсегда теряются. Но я точно знаю, что на финальной стадии проекта, то есть осенью 1943 года, он находился на объекте. Вот в этот промежуток времени вам и надо целиться. Тогда сможете убить одним выстрелом двух зайцев.
– Интересная задачка… – хмурится Чапай.
Я тоже представил себе, как это: оказаться в 1943 году за линией фронта…
– Ну чего приуныли? – весело спрашивает Хирург.
– Я немецкого не знаю, – бурчит Чекист.
– Такая же фигня, – соглашается Чапай.
– А я, между прочим, отлично балакаю по-ихнему, – хвалюсь я. – Потому что родился и вырос в Восточной Германии.
– Что ты там делал? – поворачивается Чекист.
– Папа там служил.
– Армада, она обязательно поможет, – обнадеживает Хирург. – Главное добраться, а там все само собой выстроится в четкий план. Сто раз так было.
– Правда? – Чекист смотрит с надеждой.
– Поверьте бывшему Стражу. Главное, чтобы Армада цела осталась.
Снова пьем – без тостов, без пожеланий. Лица у всех задумчивые. Хирург разглядывает нас вроде бы даже с сочувствием. Чекист дымит сигаретой, Чапай водит пальцем по усам. Лампы под потолком въедливо гудят.
– Ладно. – Чапай поднимается. – Надо над всем этим подумать. Где был вход в лабораторию в сорок третьем?
– Не знаю, – отвечает Хирург. – Наши все перестроили. От старой базы остался только самый нижний этаж, с колоколом. Могу дать координаты, но вряд ли это поможет. Вы там местоположение секстантом вычислять будете? Тем более – сам же там был, видел, что коммуникации растянуты на несколько километров.
– Ну что ж, – вздыхает Чапай. – Будем искать. Пошли.
– Пошли, – соглашается Чекист.
Мы встаем, благодарим Хирурга. Он несколько недоуменно оглядывает нас: видимо, ожидал, что вечер вопросов-ответов продлится несколько дольше. По очереди жмем ему руку, Хирург вяло отвечает. Возле самой двери он не выдерживает:
– Мужики. – Голос у Хирурга хриплый от смущения. – Я… Мне бы со своими повидаться. Стратег и Болт… Где они?
– Нету их, – отвечаю я.
– Но ведь амулеты…
– А амулеты есть.
– Послушай, Глок. Мне нужно с ними поговорить.
– О чем? – вмешивается Чапай. – О том, что ты на все… половой орган положил? Или о том, как, имея возможность что-то исправить, предпочел замкнуться в гордом одиночестве?
– Я не имел возможности ничего исправить, – зло скалится Хирург.
– Возможности появляются тогда, когда есть желание! – наставительно произносит Чекист.
– Короче, Хирург, – говорю я. – Твоих друзей больше нет. А если бы и были, вряд ли бы они захотели с тобой говорить.
– Это не тебе судить! – цедит он. – Мозгов мало, чтобы понять.
– А что тут понимать-то? – пожимаю плечами. – По-моему, с тобой как раз все ясней некуда.
Выходим в коридор. Глаза, раздраженные едким светом люминесцентных ламп, с наслаждением окунаются в полумрак коридора. Здесь намного прохладнее, и воздух на порядок чище.
– Хирург! – окликает Чапай.
– Чего? – бывший Страж с надеждой высовывается в дверь.
– Почему она называется Армада?
Хирург досадливо кривит губы:
– Хрен его знает. Все так называют…
И стальная плита с лязгом захлопывается.
