Глава 15
Ветер нарезал круги у нашего костерка, сбивал пламя, выхватывал искры, дергал за гимнастерку. От разлохмаченных берез на холме тянулся шлейф кувыркающихся на лету листьев. Рваные, подсвеченные снизу облака спешили куда-то в сторону немцев. Солнце завалилось за далекую рощу, и его прощальные лучи пятнали все вокруг странными фиолетовыми тонами.
Моя разведрота в полном составе сидела вокруг костра. На треноге чуть покачивался закопченный алюминиевый чайник. Попов изредка наклонялся и подбрасывал в огонь хворост. Чайник сипел, из-под подрагивающей крышки выбивался пар.
– Скоро? – не вытерпел носатый Багдасарян.
– Спокойно, Артурик, – осклабился Попов. – Чай, он тоже порядок любит.
– И все-таки, товарищ лейтенант, я не понимаю, почему мы не можем пойти все? – спросил рядовой Стельмах.
Совсем молодой парень с дымчатым пушком под носом, он смущенно, но в то же время хмуро посмотрел на меня.
– Толик, все уже обсудили, – раздраженно произнес Коваль.
Он сидел напротив, через костер, и отблески пламени коверкали его лицо причудливой игрой света и тени.
– Товарищ сержант, но вы же сами…
– Отставить! – Коваль подпустил в голос металла.
Клименко, расположившийся слева от меня, уныло вздохнул. Рядовой Федотов, немолодой коренастый мужик диковато- цыганского вида, молча курил справа. По-моему, с того момента, как я возглавил роту, он еще не произнес ни слова.
– Ну все, подставляйте емкости! – радостно сообщил Попов.
Он сдернул чайник с треноги, обмотал ручку тряпкой и пошел по кругу, плеская дымящийся отвар в протянутые кружки. Над костром потянулся экзотический цветочный аромат, какой-то совсем не уместный в наших широтах.
Василий Попов был фанатичным любителем чая. Даже обычную пайковую заварку он умудрялся превратить в произведение искусства – смешивал с какими-то травами собственного сбора, отчего она приобретала совершенно фантастический вкус. Но это на самый крайний случай – в основном у него имелись запасы настоящего чая, который он именовал контрабандой. Я сам видел на ящике у его лежанки несколько цветастых жестянок с иностранными надписями. Где их тут можно было достать? А вот Попов как-то доставал и угощал своей заваркой всех, кто попадался под руку. Эти вечерние чаепития – тоже его заслуга, это он ввел традицию, и, как я заметил, к нам на огонек уже начали захаживать бойцы из других отделений.
– Ну что? – требовательно спросил Попов.
Коваль, только что шумно отхлебнувший из кружки, молча оттопырил большой палец. Я попробовал – чай действительно был хорош. С детства пью с сахаром и вот только сейчас осознал, что сахар может испортить вкус заварки. Усевшийся на место Попов поймал мой взгляд, весело кивнул, а потом, усмотрев что-то за моей спиной, расплылся в радостной улыбке.
– Здравия желаю, товарищ военфельдшер! – звонко выкрикнул он.
Я, не оборачиваясь, заподозрил, кому он это. А еще загадал: если предположение верно – значит, у нас все получится. И только потом обернулся.
– Здравствуйте, товарищи бойцы!
Форма сидела на ней очень ладно, высокие яловые сапоги выглядели по-штатски элегантно, на чуть скособоченной пилотке алела звездочка, а над головой неслись клочья облаков.
– Здравствуйте, товарищ лейтенант, – с нажимом произнесла она, и до меня дошло, что я до сих еще не поздоровался.
Но отвечать было уже поздно – налетел, размахивая дымящимся чайником, как кадилом, Попов, увлек за собой, с шутками- прибаутками посадил рядом. И вот она уже отпивает чай из алюминиевой кружки, поглядывая на меня через костер с непонятным выражением лица. Пламя заполоскалось на ветру, осветило ее лицо, искрами загорелись глаза и контрастно выступили пухлые малиновые губы. А за световым кругом клубились сиреневые осенние сумерки.
– Товарищ лейтенант, вы знаете, что я имею полное право вас наказать? – сказала она строгим голосом.
– Каким это образом, Елена Сергеевна? – насупился я, стараясь сдержать дурацкую улыбку.
– Самым прямым!
– За что это вы нашего славного командира? – Попов склонился к ней, подлил чаю и будто по рассеянности забыл отодвинуться.
