вернулись, девушка без слов опустилась на сиденье и ехала до самой Моховой с закрытыми глазами, словно дремала.
Глава 9
Нелли шла небыстрым, спотыкающимся шагом.
Она в точности исполнила инструкции: по Большой Никитской добрела до Бульварного кольца, здесь свернула на Малую Бронную и так понемногу добралась до Патриарших. Там к ней в первый раз подошел человек – пожилой интеллигентного вида мужчина. Ничего плохого у него на уме не было: он увидел бредущую по ночной улице подвыпившую молодую девушку и предложил деньги на такси. Нелли ускорила шаг, не отвечая.
Она перешла по подземному переходу Садовое кольцо и вступила на памятную нам всем улицу Красина. Мы, семеро дозорных, шли следом, рассеявшись по одному, скрытые всеми возможными защитными заклятьями. Мы были шепотом мокрой листвы, косыми струями дождя в мерцающей электрическим светом ночи.
Успеем ли мы добежать, долететь до нее, если потребуется? Я не верил в это. Нас отделяли несколько сотен метров – слишком много. Но ближе подойти Скиф не позволял.
Нелли благополучно дошла до спящей и безлюдной Тишинской площади, а затем по Грузинскому переулку – до метро «Белорусская». Здесь еще попадалось немало прохожих, и у меня немного отлегло от сердца. На середине пути от площади Тверской Заставы к «Динамо» за нашим «живцом» увязался молодой человек с самыми серьезными намерениями. Он упорно пытался заговорить с ней, выспрашивал номер телефона и предлагал заночевать у него дома. Девушка отшучивалась заплетающимся языком. Подлец не отставал от нее больше километра, и я уже подумывал о том, чтобы ворваться в их диалог, когда он внезапно сдался и побежал к метро.
Дождь понемногу усиливался.
Час проходил за часом. Усталости я не чувствовал.
Метро закрылось, и с улиц пропали троллейбусы. Разбежались по домам последние полуночники.
На длинной и тихой улице Зорге за Нелли следом долго ехала видавшая виды «шестерка». В машине сидели четверо молодых людей. Они высовывались из окон и гортанными голосами с сильным акцентом, посвистывая, приглашали ее присоединиться к ним в поездке на их роскошном авто. Они были так настойчивы, что вся наша тщательно подготовленная операция оказалась под угрозой. В конце концов Скиф не выдержал и бросил вслед машине короткий посыл – через минуту автомобиль на большой скорости исчез вдали.
Было около трех часов ночи, когда Нелли добралась до Звенигородки и повернула обратно. Теперь она шла другими улицами. Я видел, что девушка устала и дрожит от холода, в блеклом свете фонарей ее светлые волосы слиплись от воды. Но даже сейчас она была восхитительна.
– Почему нет никого из Большого Дозора? – шепотом спросил я Скифа.
– Мы должны справиться сами. Если будет как вчера – Темные просто не пустят Кирилла на улицу. Вчера мы устроили большую облаву и спугнули их.
– Хочешь сказать – им нужно, чтобы клиентом занимались только мы?
– Видишь, ты все понял сам.
– Но зачем?
– Хотел бы я знать. Все, не разговаривай без нужды.
В четверть шестого утра мы перевалили через железную дорогу по Тверскому путепроводу и снова оказались на площади перед Белорусским вокзалом. Изящная фигурка в джинсовом костюме неторопливо переставляла ноги далеко впереди нас – от одного круга света под фонарем к другому. Дождь прекратился, но воздух оставался влажным, словно в сауне. В переулках и в низине над железнодорожными путями появились белесые пряди тумана.
Он уже не покажется, осторожно ликовал я. Близится утро. Скоро люди потянутся на работу. Гаденыш не выполз из своей норы!
Знаю – я рассуждал, как эгоист и циник. Но я не мог иначе.
На Грузинском Валу, у поворота в Большой Кондратьевский переулок, на остановке автобуса стоял молодой человек. Он пристально посмотрел на Нелли и что-то сказал ей. Она покачала головой и свернула в переулок. Парень помедлил немного, быстро огляделся и последовал за ней.
– Вот он, больной зуб, – прошептал Скиф, – смотрите во все глаза, ребята.
Да, это был Кирилл… и в то же время как будто не Кирилл. Черты его лица издали казались размытыми, словно на испорченной фотографии. Язык мой присох к небу от волнения. Вампир во время охоты был хорошо защищен. Его аура казалась обычной блеклой
