Чем-то они напоминали текинцев, но видно было, что рука человека ни разу не касалась гладкой светлой шерсти.
«Элфлинги, — всплыло в голове название. — И хозяева их, роэйли».
Аккуратно пристроив на землю сучковатый костыль, я вжался в склон холма. И принялся тщательно осматривать долину. Должны быть выжившие, должны.
Пустое, засыпанное пеплом подворье, вытоптанные огороды, поваленный плетень. Низенькие кусты, усыпанные черными ягодами, в три ряда тянутся попрек луга. Пожухлая трава стелется по земле желто-зеленым покрывалом, кое-где торчат куртины ало-фиолетовых мелких цветов.
В одной такой, ровно на полпути от сгоревшего дома к проходу между крутых склонов, кто-то шевельнулся. Мелькнуло что-то коричневое, почти сливающееся с осенним покровом долины, светлая кожа. Ребенок, похоже, и достаточно большой, чтобы понимать, в чем дело.
Прячься же!
Я медленно пополз вниз, прижимаясь к земле и стараясь, чтобы ни единая травинка не выдала шуршанием моего присутствия. А роэйли тем временем перестали кружить у гари, собравшись возле подножия холма. О чем-то разговорились. Певучие голоса завораживали. Часть нелюдей спешилась, они разошлись кругом, озирая долину, двое погрузили на элфлинга длинный сверток. Довольно большой, словно ковер скатанный. Опа!
Ноги с одного конца торчат, явно женские, насколько я могу разглядеть сквозь заросли мелколистного сизого кустарника. А с другого — волосы, длинные черные пышные кудри, цепляющиеся за луку седла и стремя.
И рядом еще один пристраивают, поменьше, ремнями перетягивают.
На одного коня столь большой груз? Впрочем, мое ли это дело?
Вздохнув, признал, что мое, и сполз вниз еще на пару шагов. Колючая стерня впивалась в бок и раздирала рубаху.
Но как, как мне вытаскивать этих невезучих пленников? Да еще ребенок, что на лугу прячется!
Браслеты потеплели.
Ладно. Варианты?
Неслышно выдохнув, я ужом скользнул ближе. И затаился, оказавшись на самом краю осыпи, совсем рядом с фыркающими конями и буквально над головой у молодого роэйли-охранника. Тот брезгливо кривил идеально красивое лицо, смотря куда-то в направлении пожарища. Ветерок трепал ему волосы, длинные светлые пряди струились, мешая смотреть по сторонам. Я мысленно усмехнулся. Цвет лошадиной гривы почти идеально совпадал с цветом шевелюры роэйли.
Меня нет, нет меня!
Элфлинг покосился в мою сторону темным глазом.
Сейчас…
Один рывок.
Нелюди вернулись, о чем-то довольно переговариваясь.
Я принялся рассчитывать бросок, в весьма и весьма бессмысленной надежде вытащить пленников, но замер, едва приподнявшись. И вновь прижался к холодной влажной земле.
На мгновение прикрыл глаза и щекой ощутил едва заметную дрожь. И она нарастала. Чтобы пару ударов сердца спустя разнестись по долине дробным глухим рокотом.
Роэйли мгновенно оказались в седлах.
А я — на ногах.
Шум стремительно нарастал.
От моего долгого пронзительного свиста над головами элфлинги даже присели, прижимая уши, и взвились на дыбы, сбрасывая всадников.
Я спрыгнул вниз. Нога подвернулась, от колена до самого затылка прострелило болью, но руки сами вцепились в гривы ближайших коней.
Короткий пинок отправил ближайшего шевельнувшегося роэйли в забвение. Я взлетел в село, перехватывая повод.
В это мгновение конная лава перевалила через вершину холма напротив. И вскочила во весь свой невеликий рост девочка, прятавшаяся на лугу.
Сердце замерло.
Чужой конь подо мной встал на дыбы.
Шепнув: «Прости», — я дернул поводья, едва не разорвав элфлингу нежные губы, стиснул бока и рванул навстречу линии,
