Война уже заканчивалась. Да и князь слишком уж начал давить на Совет, требуя нужных для себя решений. Более жестоких, чем я мог себе позволить, если хотел спать спокойно. Усталость наваливалась все чаще, нога с каждым приступом болела все дольше и сильнее, и в голове нередко появлялись мысли о том, что пора уходить.
Итак? Пора.
Так легко оказалось принять решение. Здесь меня не держало ничто. Ни долгов более, ни друзей, ни родных. А память… тут скорее требовалось хорошенько забыть. Война же не то занятие, участвуя в котором, можно сохранить незапятнанной честь.
Ранним летним утром, когда туман еще клочьями вис на карнизах, ставнях, заборах и ветвях деревьев, я просто снял перстень. Смарагд недовольно блеснул, но на миг проснулись золотые змеи, невидимыми браслетами сидящие на запястьях, и камень покорно затих. Сборы не заняли много времени.
В конце концов я не первый раз оставляю позади целую жизнь, не первый.
Глава 2 ПЕРЕМЕНЫ
Грандиозные перемены в моей жизни случались всего дважды. Впервые, когда меня, пятнадцатилетнего мальчишку, на юниорских соревнованиях сбросила лошадь. Конечно, того, кто натянул проволоку над барьером, засудили, а того, кто оплатил ловушку, лишили лицензии, но мне это не помогло.
Никакого больше конного спорта, ибо теперь моим спутником была пожизненная хромота, хотя врачи и собрали кости левой ноги по кусочкам.
Во второй раз все произошло столь же быстро. Стучала колесами расхлябанная электричка, в темном окне мелькали огни фонарей, расплывчатые силуэты домов и деревьев. В стекле отражалась моя худая унылая физиономия, коротко остриженные светлые волосы стояли дыбом, изображая ангельский ореол. Бледная кожа, белесые брови, серые, глубоко посаженные глаза, острый подбородок и кривой нос. Красавец.
Поджав губы, я возил пальцем по раме и ежился от пробирающегося под пальто холода. Жизнь была отвратительна. Холодная зима, отмеченный в одиночестве день рождения, надвигающееся увольнение. Последнее особенно печально.
Частная конюшня сменила хозяина, а новая метла, как известно, метет совсем по-другому. Уже сменили двух из трех тренеров, ветеринара и, похоже, добрались до обслуги.
Пора, пора искать новую работу.
Прикрыв глаза, я вслушался в стук колес и, кажется, начал задремывать.
Потом помню только скрежет сминаемого железа, грохот, короткое ощущение полета в никуда и острую боль.
В густой тьме, окружившей меня, я ощутил тепло. Почти обжигающее на запястьях, но расходящееся мягкими волнами по всему телу, ласкающее кожу, нежно согревающее.
Внезапно зачесалось в носу. Резко дернувшись, я смахнул с лица какую-то травинку и скатился вниз.
Вместо промозглой зимы было начало осени, а я находился посреди скошенного луга. Над головой гордо реяли по синему небу тучки, совсем рядом высились деревья. Лес, и какой! Столетние сосны с золотыми стволами, густой ало-желтый подлесок.
Удивление, страх, недоумение спрессовались в комок где-то в груди, но зарождавшуюся истерику погасили поток чужих-своих воспоминаний и половина разворошенного стога, свалившегося на голову.
Пока выбирался, успел и позлиться, и смириться, и даже полюбоваться на светлые браслеты-змейки, прячущиеся под рукавами грубой рубахи.
Вылез, отряхнулся, подобрал наплечную сумку и теплый плащ и похромал к дороге. Смысла сидеть, мерзнуть и переживать я не видел. Лучше двигаться вперед. Тем более путь известен.
Не могу сказать, что место, в которое я попал в результате двухдневного путешествия, мне понравилось.
В долине меж двух холмов догорала усадьба. Стены еще стояли, но провалившаяся крыша оголяла закопченные ребра стропил. Вокруг пожарища кружили верховые, звонко и мелодично перекликаясь. Нелюди, потому что люди все же предпочитают седлать лошадей. А сами кони! Ах какие стати! Какая грация, какое изящество. Горделивый изгиб шеи, хищный профиль, летящие по ветру серебристые гривы, тонкие сильные ноги, способные без устали нести всадника сутки, а то и двое.
