ехидно добавляла: «С самоучек». И делала вид, что не говорила ничего и не понимает его уточняющих вопросов.
А стоило Дао-дво припугнуть тварьку вынужденным голоданием, мерзавка демонстративно перекрывала его подпитку из резерва. Ощущать себя бессильным, почти человеком, было невыносимо. Теневая знала, на что давить, и он прекращал всяческие попытки запугивания. Правда, при этом он всякий раз мысленно представлял, что сделает с худышкой, подарившей ему лопоухий сюрприз. Впрочем, когда все ужасы ее мучений были исчерпаны, а внутренний сценарист вновь и вновь прокручивал момент, где Герберт, накрутив тугую косу на кулак, властным движением заставляет девушку запрокинуть голову и открыть нежные губы, метаморф осознал, что с видениями пора завязывать, чтобы реализовать их.
Первокурсниц всех кафедр ловил по одной, нечаянно толкал, опрокидывал, помогал споткнуться или почти упасть, а затем галантно, и не очень, ловил. В процессе оказания помощи и поддержки он принюхивался, аккуратно взвешивал девушек и незаметно касался груди. В основном использовал два первых пункта проверки. Ведь если запах не тот и вес не подходит, то к чему девчонок щупать? Он все равно был и останется почитателем пышных форм! А портить себе впечатления пусть и юными, но худосочными, не хотелось.
Со вторым курсом приходилось сложнее. Они уже не верят в нечаянные падения, не боятся крикнуть: «Убери руки, гад!» — более или менее знают Устав академии и нередко обращаются к Нваг-нваг Севою за консультацией по поводу и без. К счастью для многих кадетов, штраф за распускание рук был небольшим, и Герберт вполне мог откупиться от претензий десятка второкурсниц, но не желал огласки. Все же разведчик, в анкетной характеристике коего появится надпись — шаловливый распутник, звания тарга не получит никогда. Поэтому предложение Всеволода помочь профессору Ссэргу с практической работой было принято Гербертом на ура. И парням разминка, и ему упрощение поисков, главное, только не спутать рыженькую Гладеньких с одной из худышек. А все потому, что разборки с влюбленным Всеволодом дело не из приятных…
И вот теперь, удерживая крест над головой и прислушиваясь к мягким шагам крадущихся по кочкам некромантов, он думал о том, как отловить в их массе всех светленьких и длинноволосых малышек. Поднять кладбище на уши нельзя, устроить эффект трясины и затянуть девчонок вниз — тоже. Ведь как бы ни ругался профессор на группы, но вот уже десять минут никто из практикующихся правил безопасности не нарушил. Ступают тихо, пустые могилы сканируют аккуратно, заклинания шепчут напевно, чтобы не потревожить оживших мертвяков, то бишь Графитовых. Тут уж ненароком подумаешь, что темные искусники без нарушений по пустым захоронениям разойдутся, ритуал возвращения проведут, и прощай славная идея с тренировкой и проверкой.
Но додумать он не успел, потому что совсем рядом раздался вскрик и кто-то очень легкий поскользнулся.
— Наконец-то, — рыкнул Гер и, трансформировав кисть под птичью лапу, пробил ею болотную жижу близ жертвы, медленно, неторопливо, чтобы проверить — помнит ли она главное правило поведения на кладбище: «Если в захоронениях есть живые мертвецы, притворись мертвой».
К ее ужасу и к его счастью, девица оказалась забывчивой и недалекой.
— Что это?! — пискляво вопросила она и вместе со вторым нарушила третье правило — шарахнулась в сторону от ищущей лапы. Ее перепуганное: «А-а-а-а!» спровоцировало падение других, а затем и их столь же глупые попытки побега.
— Пусти! — заныли справа.
— Не хочу… — а это уже далеко позади и тоже девичьим голоском.
— Мамочки! Дайте руку! Дайте руку!
— Держи… — произнес кто-то из сильной половины некромантов. И вслед за этим раздался громкий плюх, а затем вибрирующий от ужаса бас: — Спасите! То-н-ну-у-у-у…
«Буль! — отозвалось болото. — Буль, буль!» и мужским удивленным многоголосьем: — Чего?
Чтобы посмотреть на орущего некроманта, разведчики перестали тянуть на дно собственных перепуганных жертв. Собственно, практическую часть уже можно было считать ими заваленной, но юные, а оттого и очень наглые второкурсницы решили отыграться. И нарушили четвертое правило Свода Темного Искусства — попытались дать отпор.
— Эндар-Риус осва Койя! — прошептала пигалица, удерживаемая Гером, и раскрыла чуть дрожащие ладони.
Это было глупо и фактически приглашало ко второй части действа, а так как «умной» оказалась не одна она и по кладбищу зашипели-зашептали многие, в следующее мгновение полигон дрогнул. Поднялся ветер, в мгновение ока загасивший все факелы практикующихся и даже магические маяки, установленные по краям заболоченного кладбища.
Это был сигнал к финальному действию. И Графитовые начали выбираться на поверхность в соответствии с требованиями профессора Ссэрга: в полуоборотах, с наращенными гребнями, трансформацией конечностей, накладными костяными отростками. Они смотрелись не хуже кладбищенских мертвяков и от насланных проклятий избавлялись почти так же споро, расплетали, пока
