— Герберт Дао-дво… — Имя рыжего было произнесено с придыханием, что несказанно меня удивило. Неужели за этим грубияном тут девчонки охотятся?
— Красивый, — прошептала пышечка с рыжинкой в темных локонах.
— Ага, — согласилась ее подтянутая подруга.
— Сильный.
— Ага.
— Свободный. — Мягкие пальчики прикоснулись к волосам метаморфа и тут же были отдернуты второй гостьей.
— Не заглядывайся, он мой, — прошипела та, что была повыше и понаглее. Уверенным движением она стянула с многоликого простыню и ручками прошлась по его спине, месту, где хвост вырастает во время оборота, и бедрам. — Весь мой.
— Это почему же твой? — не претендуя, скорее с иронией спросила вторая. — Ведь не ты его первой заметила. Не ты подкармливала сдобой. Не ты просила его помочь с факультативом. И не будь у тебя меня, ты бы так и не узнала, что Герберт Дао- дво порвал со змееволоской…
— Да-да-да! — недовольно отмахнулась наглая девица и полезла во внутренний карман костюма. — Но я единственная, кто сварил приворотное! — провозгласила она, продемонстрировав флакон с запрещенным составом.
— Ты с ума сошла?! Если Нваг-нваг Севой увидит, нас из академии, как Дульку, выгонят!
— Не увидит, я подготовилась, — хмыкнула начинающая уголовница, сдернув с себя какой-то медальон. Артефакт в ее руке полыхнул синим пламенем и создал огненный шарообразный полог над кроватью, ее обитателем и двумя проходимками в белых костюмах.
От их самонадеянной наглости у меня глаза стали вдвое больше, а руки прямо-таки зачесались прикоснуться к шеям этих умниц и получить двадцать четвертое и двадцать пятое обвинения в умышленном нанесении вреда. Жаль, но проявить я себя не могла: это бы увеличило количество моих недоброжелателей, нарушений и ранений. Подойти к пологу и остаться невредимой я так же не сумею, в отличие от куки, которая внутри. Сидит на полупривязи под кроватью, беззвучно хлопает ушами и, пританцовывая на месте, силится что-то сказать.
«Довяжь-жи», — чудится мне, киваю и завершаю обряд, прерванный метаморфом и его поползновением. Едва связь нежити и ее хозяина стала прочной, теневая вдохнула полной грудью, встряхнулась и как вскинется черным кошмаром из чьего-то сна… Судя по лицам застигнутых на месте преступления, отпетые нарушительницы были готовы от страха умереть. Девчонки истошно завизжали, запрыгали, а затем принялись кидаться в тварюшку всем что ни попадя. Кука же с явным удовольствием увернулась от пустой вазочки для цветов, от журнала посетителей, блюда с иглами и подушки, легко поймала флакон с приворотным зельем, а затем и медальон, что поддерживал полог. Магическая защита тут же подернулась дымкой и растворилась, и я отчетливо услышала, как новоявленная хранительница многоликого гаркнула:
— Пошли вон, идиотки!
Они не ушли, они сбежали, и я тоже попыталась, все же выбранный нежитью кошмар был впечатляющим. Рваные крылья, зубастая пасть, огромные кошачьи лапы и колючий хвост, а еще кровавый загривок, от которого в разные стороны летит не то жижа, не то настоящая алая…
— Стоять-ть! — скомандовала кука, и от грозного рыка этого чудовища я чуть не врезалась в резко захлопнувшуюся дверь. — Повернись немедль-ля!
С трудом заставила себя обернуться, медленно открыла глаза и выдохнула с облегчением, теневая приняла свой обычный лопоухий вид, хвостиком махнула, чтобы я ближе подошла.
— Н-ня! — И в мои руки перекочевали медальон и приворотное зелье неизвестного происхождения. — Дарю в благодарность за хозь-зяина, — прошептала тварька. И, коснувшись моих пальчиков носиком, легла на плечо рыжего. — Теперь иди.
И я пошла, как заводная кукла, со стеклянным взглядом и ощущением внутренней опустошенности. Если мое обучение так весело начинается, что же будет дальше? И как ни удивительно, долго ждать не пришлось.
Призрачный старичок Севой объявился подле меня и ворчливо сообщил:
— Вот и вышел твой кредит на нарушения. Так что готовь медные для расчета. — В его руках появился свиток, и хранитель академии, по воздуху скользя следом за мной, торжественно зачитал: — За нарушение комендантского часа, нападение на кадета, лишение его сознания и пресечение свободы посредством нежити обязую тебя, Наминка, уплатить в бухгалтерию академии сто медяков.
Остановилась, заторможенно спросив:
— И по вашим расчетам, это все? Вы что, не видели, что другие творили?
