наставники, как пробиться в академию, как закрепиться внутри, кого выбрать в пару и как пройти в действующие разведчики до конца обучения. Время. У него было слишком мало времени, и после шестилетнего обучения «ждать» собственное землевладение еще пять лет он не мог. И искал любые пути, чтобы самостоятельно заслужить все самое лучшее — высшую степень личного развития, звание тарга, жену и погост. Ради этого он отказывался от обманчиво выгодных предложений расчетливой родни, отчаявшихся смертников и даже генерала Сули. Гер неотвратимо шел к цели и верил в успех ровно до той поры, пока не встретил…
Пожалуй, это был первый случай, когда он не мог беззаботно сказать: «Так даже лучше». Но вот теперь, получив в помощники прозорливую лопоухую нежить, он понимал: «Так лучше всего».
Но только не сейчас…
Ночь, тренировочный лес, задание, быстро истекающее время, под брюхом промозглая слякоть, над головой колючий снег и почти что буря. Взлететь нельзя, идти невозможно, и он ползет в грязи, проклиная все на свете, в том числе и счастливую куку, прыгающую на ветке впереди.
— Хозь-зяин, хозь-зяин! — слышится тихий шепоток, и за доли секунды метаморф доползает до нее.
— Что?
— Они выпустили шипастых псов! И те бегут сюда! — радостно возвестила теневая, хлопая ушами вопреки ураганному ветру.
— И чему ты радуешься? — прорычал Дао-дво сквозь зубы и изменил зрение, чтобы найти временное убежище.
— Нам меньше придетсь-ся ползти!
— Таррах…
— Ты недоволен? — удивляется тварюшка и незамедлительно оказывается на его руке. Хвостиком запястье оплела, лапками за пальцы ухватилась и смотрит вопросительно в глаза. — Что случилось?
И вид такой, словно бы не она прослушивала вместе с ним задание для подразделения Красных, не она заявляла, что не любит этот цвет, и если они назовут свой отряд Графитовыми, то она лично поможет участникам вылазки. Чтобы нежить замолкла и не выдавала их местоположения шипением и визгом, отряд в срочном порядке переименовался и единодушно постановил: «Вернемся с задания, убьем куку». А вот теперь, глядя на нее, Герберт отчетливо осознавал, что прибить теневую надо было раньше.
— Хозь-зяин, почему молчишь?
— Думаю.
— А чего думать, нужно лежбище искать, и желательно под сосной, — мордой из стороны в сторону повела и кончиком хвоста указала направо, — нам туда.
— Найдут, — шикнул Гер на нежить.
— Не-а!
— Да…
— Не-е-т! — уперто восклицает лопоухая.
— Да. И молчи! — рыкнул, птичьим зрением осматривая ближайший бурелом. — Уйти не сможем, бой дадим. Потреплют, конечно, пока парни к нам доползут…
— Давай, — хмыкнула она.
— А ты? — не понял метаморф. — Я что, один пойду?
— Один-один, умный, взрослый, самостой-ятельный. Нечего мень-ня маленькую на смерть нести, — головой кивнула, ушами передернула и уже собралась спрыгнуть с его руки. — Й-я лучше вон под той сосной полежу, подожду, пока тебе все кости переломают, а потом, по настроению, быть может, вылечу.
Гер за хвост ее поймал в последнее мгновение.
— Слышь, тварька, да они ж тебя не пощадят…
— Не-а, они мень-ня даже не заметь-тят, — и подмигнула, бестия. — А ты в следующий раз внимательней читай, что написано в тетради у подопечной.
И исчезла, ничего толком не рассказав. «Вот же гадина лопоухая! Доберусь до тебя, уши надеру!» — кровожадно думал Дао- дво, меняя направление в сторону старой поваленной сосны. Ведь чтобы дать шипастым бой, нужно встать, а встав даже на колени, удержаться в бурю не просто сложно, а невозможно. Нет, прежде чем катиться по лесу колобком, ломая подвернувшиеся ветки и собственные кости, он предварительно проверит теорию теневой. Вдруг и вправду псы под сосной никого не заметят?
И к несчастью, иначе, чем собственным опытом он это проверить не мог. Ту тетрадь Герберт взял, чтобы посмотреть,
