– Ускориться? – понимает с полуслова, уточняет с улыбкой: – И как лучше будет, прямыми или круговыми?
Таррах! Простые слова, но как звучат соблазнительно. Разведчик сглатывает вязкую слюну, сжимает кулаки и гонит прочь мельтешащие перед глазами цветные круги.
– Прямые. – Она послушно исполняет заказ, плавно и эротично до скрежета зубов. – Прогнись…
– Куда прогнуться? – прошептала Сумерька и прикусила губу, кажется, ей так же «хорошо», как и ему.
– Назад, – сдавленный стон. И Герберт вопреки всем заверениям в пассивности лицом уткнулся в ее все еще скрытую корсетом грудь. – Будь проклята моя спина…
– Терпи, чуть-чуть осталось. – Она исполнила предложенное с тихим вздохом. Замерла на несколько мгновений, словно бы прислушиваясь к тяжелому дыханию метаморфа, и вновь опустилась на его бедра. Как раз на свежезаштопанную рану. Сдержать болезненный стон не удалось. Сероглазая забеспокоилась.
– Ты как? – Паршиво, но не кричать же об этом во всеуслышание. – Гер, не пугай меня своим молчанием!
– Я… Бедро не долечил, – сквозь стиснутые зубы признался многоликий.
Сумерька что-то спросила, но он уже почти не слышал. Упал на подушки, мечтая повторно умереть и избавиться ото всех обязательств и обстоятельств, сковывающих его сейчас. Из трех сотен пиков браслет сообщил лишь о двухсот восьмидесяти пяти. Где остальные? Что же так долго.
И послать бы все к Тарраху, но нельзя.
– Гер? – Мягкие пряди волос коснулись его лица, по губам скользнуло теплое дыхание худышки. Да уж, после всего, что он ощупал и увидел, язык не повернется назвать ее суповым набором. – Гер, ты решил местами поменяться или тебе совсем плохо?
Признаться в слабости и полном бессилии? Нет, он на такое еще не способен, а потому скомандовал хрипло:
– Предоставляю тебе полную свободу… Покачайся еще немного и заканчивай. Скоро тренировка.
Ему следовало дать ей волю раньше. Затянутый красным туманом взор ловил лишь тень девичьей фигуры, а слух – нарастающий гул «пиков». Сколько их тут? Шесть сотен? Семь? Счастливое восклицание Сумерьки «о да!» совпало с перемещением группы в поместье рода Граун, воплями нежити «Ой, ей! Куда? Кто затушил свечи?» и его собственным сдавленным рыком «Таррах!».
Сегодня они условились не уходить в портал вслед за командой, а самостоятельно добраться до места назначения. Именно поэтому после «пикового» финала Дао-дво пришел в себя, лежа в темноте в той же комнате и на той же кровати. Отголоски боли все еще прокатывались по телу, сердце грохотало где-то в горле, а взгляд с трудом фокусировался на некромантке, вышедшей из образа страстной любовницы. Она раскатала штаны, что были подняты по самые не балуй, застегнула и заправила в них рубашку, завязала корсет, спрятала под платок волосы, потянулась к перчаткам и замешкалась, посмотрев на многоликого.
– Что? – Ему совсем не понравился этот взгляд и лукавая улыбка. Было в них что-то от кошмаров под названием «Ну как сегодня убивать тебя будем?». А она, не говоря лишних слов, подошла к метаморфу, запустила пальчики в его волосы, наклонилась и… вместо того, чтобы поцеловать, прошептала:
– Тамани Анти а-то Теи.
Энергия заструилась по нервным клеткам, восстанавливая кожные покровы, волосы и кости, удаляя растяжение связок и мышц, растворяя боль и усталость, латая дыры в резерве, что так и не исчезли после купания с карзией. Отстранившись, сероглазая с довольным видом подала Дао-дво костюм для тренировки и, позволив одеться, вручила сумку с оружием.
– Пошли?
Гер кивнул и не сдвинулся с места. Одна долгая ночь, две инсценировки, битва за жизнь, допрос и вот это короткое лечение, казалось, перевернули все с ног на голову и окончательно запутали его. И многоликий поймал себя на том, что разрывается между желаниями поцеловать Сумеречную и не разрушить ее едва возникшее доверие. Ведь исцелила она его без посторонних просьб сама.
Таррах! И он называл ее смертельной оказией?
– Намин, знаешь… – произнес он тихо, – познакомься мы при других обстоятельствах, я бы не шутил над тобой и твоими страхами, в воду не кидал бы, не оставлял одну, не грубил, не орал, не сердил, не доводил до… Я… Мне очень жаль, – признался он.
На что сероглазая улыбнулась и так же честно ответила:
– А я бы лечила тебя более щадящими способами, не вызывая боли и слез.
– Что ты сказала?!
– Я сказала, что мы квиты, – сверкнула она глазами и вздернула подбородок.
