сидели оборотень-задира и сатирик-метаморф. – Неужели не ясно объяснил?
А в ответ тяжелое молчание и надрывный хрип синеющего весельчака.
– Мы тут… просто…
– Значит, повторим, – прозвучал их приговор.
И я поняла, как опасно злить Дао-дво. Черты его лица исказились, плечи увеличились, на руках проступили вены, напугав не только меня, но и собравшихся в столовой. И те, кто был в команде шутников, поспешили убраться куда подальше, но не успели. В следующий миг Гер замахнулся их безвольным дружком и, посшибав с ног всех, припечатал рассказчика головой об стол. Не давая первым подняться, не позволяя второму не то что вырваться, очнуться. Рыжий словно бы разминался с кистенем, его движения были резки и ловки, удары сильны. Замах – подсечка – и удар, замах, подсечка… раз, затем второй, третий… На пятом или шестом «соприкосновении» поверженного с деревом кровавое месиво начало разлетаться в стороны, а Гер не останавливается, рычит, замахиваясь и выговаривая:
– Она невеста Дао-дво… Моя невеста… Опекаемая мной. Что не ясно?
– Ясно! Все ясно… – из разных углов отозвались любители юмора, с ужасом наблюдая, как Дао-дво не просто бьет, убивает комедианта. И никто не заступился, даже слова не сказал.
– Стой! Хватит! – завопила я, кидаясь к рыжему. – Гер, отпусти его, он же умрет.
– Не переживай, – отмахнулся многоликий, – он знал, на что шел. Игры – это не шуточки.
– Он не доживет до игр!
– Да с чего ты взяла?
– Ты ему череп проломил, – вскричала я, хватая Дао-дво за руку. – Пусти, немедленно!
От несчастного послышался полный боли стон, от вершащего правосудие – протяжный вздох, а затем и смешок:
– Сумеречная, нельзя же быть такой жалостливой и наивной ду… – оскорбление не договорил, хмыкнул: – Наивным Советником. Все, что я проломил, так это арбуз его головой.
– А, ну… – Я посмотрела на кровь, заметила зеленые корки и мякоть, усеявшие стол, скамью и пол. – Так ты не убьешь его?
– Всего лишь покалечу, – заверили меня и предложили: – отвернись, а лучше выйди, свежим воздухом подыши.
– Стой… – проскулил несчастный.
– На выход, – потребовал Дао-дво.
Я отступила от кровожадного многоликого, сделала два шага, слыша хруст чужих костей, и застыла, прошептав:
– Не могу, просто не могу. Я должна… – что должна, досказать не успела, впрочем, как и развернуться, потому что меня подхватил на руки Герберт и со смешком вынес вон.
– Ты безнадежна. Тебя только что прилюдно унизили, чтобы проверить на наличие дара Смерти, а ты хочешь его вылечить. Бестолочь! – негромко припечатал он, унося меня через парк в сторону общежитий.
– Это я бес… Я?! – Проклятье колокола получилось вызвать как нечто разумеющееся, щелчком пальцев. И многоликий такого подвоха не ожидал, рухнул на колени, не выпуская меня из рук, замотал головой. А мне если вырваться не удалось, так хоть выговориться можно. – Значит, это я тебя преследовала с неясными намерениями, я не озаботилась сокрытием нашего разговора, я бросила тебя среди шипастых?!.
– Тихо! – пришикнул он, очень быстро, даже сверхбыстро придя в себя. Поднялся с колен и, поведя плечами, сухо потребовал: – Угомонись, чтобы ненароком не уронил.
Взмах стальных крыльев над головой, подъем, полет, и свое пфе рыжий высказал уже за дверью моей комнаты, заблаговременно активировав полог.
– Неясными мои намерения не были. Ты прекрасно их поняла и очень вовремя сбежала. Кстати, спасибо. Благодаря тебе и твоей чистосердечной «игре» самки нетопырей забыли обо всем. – И не дав мне возмутиться или спросить, продолжил: – Далее… да, наш разговор был скрыт от слушателей, но не совсем защищен от взгляда грифона.
– Глупость! Будь так, грифон сообщил бы о последствиях… шутки.
– Древний древнему рознь, – качнул головой многоликий. – Из сотни лишь один заглядывает в будущее, остальные – в прошлое, и то бездарно.
– Эррас Тиши смотрит вперед, – поняла я. – А Гард?
– Не видит дальше собственного клюва. А что до последнего замечания, озвученного тобой… – Карие глаза сощурились недобро, кадык дернулся, и у меня с шипением вопросили: – Сумеречная, Таррах тебе в глотку, неужели так трудно книги прочитать?
Постаралась не обидеться, все же он заступился, а не наорал, обвинив во всем, как ранее. Ответила спокойно:
