сакопусами началась эпидемия!
– Зато какая идея. Какая идея… – вздохнула она и повела парней за собой. – Вам пора возвращаться.
А я стою, и мне опять плохо. Милостивый боже, как можно восхищаться замыслом демонов, выкосивших треть населения в королевствах? Столько жизней, столько судеб.
Кто-то неожиданно подошел ко мне сзади, за плечи взял и наклонился, обдавая затылок теплым дыханием. Я уже приготовилась шарахнуть проклятьем по нахалу, но вдруг услышала:
– Не бери близко к сердцу, у некромантов это профессиональное. – Гер, а это был он, мягко погладил по спине, разгоняя скопившиеся от ужаса мурашки и наводя новые. – Отрешенность, как и кровожадность, и страсть к опасным экспериментам – всего лишь уловка, не позволяющая погрязнуть в глубинах темного искусства. Магде Сули искренне жаль погибших, и это подтверждает ее участие в прошедшей войне, вылазка в тыл врага и последующий тридцатидневный бой. И я надеюсь, что в дальнейшем ты будешь помнить об этом.
– О чем?
– О том, что она сожалеет, – милостиво повторили мне.
– Сожалеет… Она?
– Да.
– А ты уверен?
– Намина, – мое имя Дао-дво произнес чуть ли не по слогам, жестко их разделяя, – ты слышала, что я сказал?
– Да! Нет. – На этот раз его руки сдавили талию, и мурашки устремились к дрогнувшим коленкам. – Я…
Он уверенно поднял мою голову вверх и чуток повернул, чтобы заглянуть в глаза, но ответа не добился. Потому что я не знаю, как объяснить, что первое его предложение мною еще было услышано и последнее вроде бы тоже, но все промежуточное потерялось из-за прикосновения его рук. Милостивый боже, и как не показать, что мне нравится и хочется, чтобы он продолжал? Как не выдать, что ради полноты ощущений я готова зажмуриться и заурчать, как лемур? И вот рыжий произносит что-то, а я не слышу, потому что пальцы метаморфа скользят по моим скулам и подбираются к ушкам, чтобы аккуратно поправить съехавший набок платок. А в моей голове звенит лишь одна мысль: «Проклятье! Из-за успокоительного я, оказывается, столько всего упустила!»
– …нужно быть внимательнее, – долетает до меня окончание его укора.
– Ага, – невесть с чем согласилась я.
– …а теперь пойдем на полигон, убивать меня будешь.
– Что?
– Ну, избивать, пока не сопротивляюсь, – отмахнулся Гер и поманил в сторону ближайшего тренировочного зала. – А захочешь, против тебя других смертников команды поставим.
Руки рыжий от меня убрал, а потому я все расслышала, и мое легкое отупение сменилось ясностью осознания и возмущением:
– А их за что? Они мне ничего еще не сделали.
Дао-дво споткнулся на ровном месте, медленно выпрямился и обернулся, чтобы уже совсем другим тоном спросить:
– А меня есть за что?
Было за что. Кажется, все еще есть за что. И, боюсь, еще будет за что! Но этого я вслух не произнесла, напомнила только:
– Так ты сам вызвался. И тренировать на спаррингах тоже сам обещал, и этому есть не один свидетель.
– Да, оказия, в памяти тебе не откажешь, – невесело усмехнулся он и за локоть повел совсем не в зал. В саду уже стемнело, потихоньку начали свои трели сверчки, и фонтан зажурчал нежными переливами. В воздухе витал запах метиол, мягкая трава стелилась под ногами, и настрой был отнюдь не боевой, а, скорее, романтический. Рассматривая взошедший тонкий месяц, я с тоской произнесла:
– Сколько же всего мною упущено.
– Ты о чем? – поинтересовался метаморф.
– Ни о чем конкретно. Просто иногда думаю, как жаль, что меня ранее не обнаружили и насильно замуж не выдали. – Рыжий вновь споткнулся на ровном месте и застыл, пришлось быстро прояснять мысль: – То есть замуж, как всех смертьнесущих.
– Кого выдали? – удивился он, еще не поворачиваясь ко мне лицом, но явно прислушиваясь к каждому слову.
– Ну, всех тех девушек, что были с даром – я имею в виду изменяющих облик.
– Замуж? – надтреснуто переспросил он и опалил меня взглядом.
– Ну да… Ведь в книгах прямо сказано, что после случая с наследницей горцев одаренные были выявлены, обследованы и дара
