Все ложь.
…постоянная депрессия…
…усугублялась выпивкой…
Мама позволяла себе бокал вина за обедом. И пьяной, по-настоящему пьяной Тельма никогда ее не видела.
…ссора с агентом…
…слезы…
Мама не плакала. Нет. Она была счастлива. Она получила кольцо и предложение, и думала, что теперь ее жизнь изменится.
Как она могла так ошибаться?
…за завтраком Элиза упомянула, что ждет одного гостя, которого было велено пустить с черного хода…
…да, Алисия хорошо запомнила его. Но описание дала размытое. А вот чтеца, чтобы образ снять, не приглашали.
Зачем, когда все ясно?
На бумагах сохранился не след – призрак его, старые, слежавшиеся эмоции. Немного страха. Капля злости. И глубочайшее удовлетворение, будто все произошло именно так, как должно было быть.
Гость явился в четверть третьего. Алисия точно запомнила время, и ушел спустя час. Элиза потребовала виски. Она явно пребывала в расстроенных чувствах. И когда Алисия поинтересовалась, нужно ли хозяйке что-либо, то Элиза попросила ее не беспокоить.
Твою ж мать…
Тельма отложила лист и потерла глаза, заодно заставляя себя успокоиться.
Девке заплатили и заплатили немало. И гонорар она отработала сполна. Но почему не допросили других? Кухарку? Дворецкого? И вторую горничную… как же ее звали? Мария… Марианна… как-то так, но она в доме работала давно, гораздо больше Алисии. А ее показаний и нет. Зато имеются от няньки. Подробные такие показания.
И вновь ни слова правды.
Выпивка.
Кутежи… снова выпивка. Глубокая депрессия. Заброшенный ребенок, лишенный материнской ласки… ссора с агентом. Приказ не выпускать девочку из комнаты, который нянька не посмела нарушить.
Показания агента.
Сволочь.
Мистер Найтли был прав, когда говорил, что пахнет от него гнильцой, только раньше, наверное, этот запах не слишком пробивался, если мама не почуяла. Она ведь верила Тедди, которого тоже рекомендовали. Кто и когда? Тельме не узнать.
…контракт с синематографом. Жесткие условия.
…постоянные нервные срывы. Таблетки, которые он, Теодор, должен был доставать, чтобы великая Элиза могла работать.
…усугубление состояния… роман с неизвестным…
Как же, неизвестным. Тедди случалось встречаться с Гарретом, наверное, тогда они и почуяли друг в друге родственные души.
…нежданная беременность, которая грозила поломать все планы. А разрыв контракта повлек бы не только неустойку. Нет, об Элизином характере давно пошли нехорошие слухи, и с ней уже не хотели работать. Синематограф – был тем шансом, который Элиза не должна была упустить.
А она забеременела.
…и Тедди пригрозил, что уйдет.
Тогда она, наверное, и решилась.
Тварь, какая же он тварь… но почему? Мама мало платила? Или же Гаррет пообещал заплатить больше? Тельма выяснит, всенепременно выяснит.
…протокол допроса некоего Лаферта Лайма, целителя второй категории. Не протокол даже – чистосердечное признание.
…нервный почерк. Буквы то клонятся к строке, будто кланяясь, то расправляются, расползаются. И в этом Тельме видится отражение чужих переживаний. Она продирается сквозь дебри слов, отголоски эмоций, среди которых превалирует обреченность.
Тоска глухая. Раскаяние.
