— Шеф, вы просили о встрече Кастана Стомму?
Редактор забрал послание из моих рук, пробежал глазами и довольно хлопнул ладонями по коленкам.
— Так и знал, что тебе-то он точно не откажет в интервью! Я там набросал список вопросов. — Он небрежно помахал рукой. — Возьми, и чтобы без самодеятельности. Если Стомме не понравится колонка, то судебные издержки мы не выдюжим.
Когда я уже собралась выйти из закутка для собеседований, он прикрикнул:
— Кто поедет в оранжерею? Там сегодня конопковские розы переименовывают в честь жены бывшего мэра.
При этих словах газетчики мгновенно приняли страшно деятельный вид, а некоторые, от греха подальше, начали собирать вещи, давая понять, что уже заняты другими заданиями. И только Пиотр Кравчик не успел слинять, а потому получил редакторское наставление:
— И детишек с собой прихвати.
— Всех скопом? — скис тот.
— Ну, не по частям же, — удивленно развел руками шеф, в душе наверняка визжавший от восторга, что ловко избавился от молодняка на целый день.
Встречу Кастан назначил в «Грант Отеле». Видимо, имел пристрастие к готовке тамошнего шеф-повара.
Огромный ресторанный зал обозвать едальней не поворачивался язык. Интерьер был выполнен в бело-золотых тонах, с хрустальной люстрой на три сотни магических кристаллов на потолке, наборным паркетом на полу и натуральным шелком на стенах. На столах стоял настоящий маримский фарфор с искусными цветами, распускавшимися на дне белых тарелок, а на вышитых льняных салфетках лежали начищенные серебряные приборы.
Подавальщик проводил меня за стол у окна, выходивший на мэрскую площадь, где под яркими лучами солнца, спустя двадцать лет, разбирали эшафот.
— Доброе утро, Катарина.
Я так увлеклась наблюдением за чернорабочими, что не заметила появления Кастана. Он уселся напротив, подозвал подавальщика и, не спрашивая меня, заказал два кофея.
— Вы ужасно выглядите, — заметил он, небрежным жестом отпуская прислужника.
У меня невольно вырвался смешок:
— Сегодня ваши комплименты выше всяких похвал, суним Стомма.
— После нашей последней встречи я решил быть с вами честным.
— В таком случае вы честно ответите на вопросы, приготовленные моим шефом, и мы попрощаемся.
Я достала из сумки немного смятый листок папиросной бумаги, блокнот и заправленное чернильное перо.
— Готовы начать?
— Хотите знать, почему я пригласил вас на встречу?
— Раз вы задаете этот вопрос, то вы вызвали меня явно не для того, чтобы осчастливить «Уличные хроники» своей гравюрой на центральной полосе.
— Вы правы. — Кастан пальцем пригладил уголок салфетки на столе, видимо, вычислял, как бы меня огорошить, потом перевел на меня расчетливый взгляд. — Я хочу предложить вам службу, нима Войнич.
— Я не заинтересована в смене конторы.
— И вам не придется оплачивать счет за услуги самого дорогого судебного заступника Алмерии.
— Если я правильно помню, а я помню правильно, то вы даже ни разу не выступили в мою защиту в суде, так что не думаю, что счет за ваши услуги должен потрясти мое воображение, — копируя любезно-светский тон оппонента, вымолвила я. — Приступим к интервью?
— Я нанял человека для слежки, чтобы выяснить, сможете ли вы справиться с этой работой.
Даже при мимолетном намеке на упоминание о Яне у меня свело живот.
— Вы выкинули деньги на ветер, суним Стомма.
— Мне нужен помощник, чтобы распутать и рассказать людям историю одного погибшего семейства, — не унимался судебный заступник. — Вам что-нибудь говорит имя алхимика Густава Каминского?
— Нет.
— Он был довольно известен.
— Что с ним случилось? — не удержалась я и тут же прикусила язык, проклиная собственное неуемное любопытство.
— Заинтересовались?
