и отвлеклась от действительности. Когда же она поняла, что происходит, было уже поздно: три пары цепких мужских рук крепко держали ее, пока четвертый оперативник надевал на запястья «браслеты».
Ольгу отвезли не на Лубянку, а за город, на юго-запад Московской области, где у подразделения «Гранит» была не только тренировочная база, аналитический и компьютерный центры, но и своя тюрьма. Задержанную отвели в подвал. Комната, в которой под постоянным присмотром одного из офицеров она находилась в ожидании допроса, была достаточно просторной, около шестнадцати квадратных метров. Обстановка аскетичная. Стол, два стула. Шкаф. У дальней стены голая железная кровать. Рядом умывальник. Все чистенько, ни малейшего намека на застенки НКВД, но ощущение безысходности при нахождении в этой комнате было доминирующим.
Отдав указания по расшифровке перехваченного файла, Шпынько лично провел первый допрос. Ольга сидела на стуле, напротив капитана, и отрешенно смотрела мимо него.
– Здравствуйте, Ольга, – холодно начал капитан. – Моя фамилия Шпынько. Я капитан федеральной службы безопасности. Вы арестованы по подозрению в подготовке террористического акта в составе группы, именующей себя Великий Люфт.
Ольга, до этой секунды державшаяся словно кремень, не выдержала и рассмеялась. Капитан сначала растерялся, не понимая, что происходит, а Ольга смеялась все громче и заразительнее, капитан решил, что у террористки истерика, поднялся, подошел к ней и с размаху влепил пощечину. Ольге было больно, она зажмурила глаза, надеясь остановить подступившие к горлу слезы, но не перестала смеяться. Эти тугодумы считают Люфт движением. Они думают, что у них армия. А на самом деле… Люфт – это прозвище человека, который в компании девяти товарищей боролся с модой на Видения. Их методы борьбы порой настолько нелепы, что, наверное, только благодаря этому государство до сих пор не принимало эту группу всерьез.
– Вы пришли в себя? – спросил капитан.
– Вас это беспокоит? Вы хотите об этом поговорить? – плохо сдерживая смех, спросила Ольга.
– Что содержит файл, который вы получили в ночном клубе в обмен на пятьдесят тысяч английских фунтов?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– О файле, который меньше часа назад вы пытались передать своим сообщникам, используя спутники Геологоразведочного института.
– Я ничего не передавала.
– Мы контролировали каждый ваш шаг. Рано или поздно мы все равно все узнаем. Я задаю вопросы вовсе не для того, чтобы проверить вашу искренность. Мне плевать на чистосердечное признание. Своими показаниями вы можете сэкономить нам время. В деле борьбы с терроризмом сэкономленное время часто оборачивается спасенными жизнями. А значит, вы сможете рассчитывать на более гуманное наказание для себя.
– Согласно конституции Российской Федерации, я имею право не давать показания против себя.
– Против себя вы очень хорошо свидетельствуете, когда продолжаете играть в молчанку.
– Я устала. Хочу отдохнуть.
– А я нет. Я только начал.
Следующие два часа показались Ольге вечностью. Сначала капитан пытался просто на нее надавить. Запугать, живописуя последствия, которые грозят террористке за преступление против государства. Ольга держалась. Из последних сил, но держалась. Затем пришла очередь психостимуляторов. Эфэсбэшные умельцы написали программу, которая, используя стандартный чип Видений, воздействовала на мозг, подавляя волю к сопротивлению. Ольга выдержала и это. Она не назвала ни одну фамилию, ни один адрес. У нее уже практически не осталось сил, когда Шпынько все же решил сделать перерыв.
– Жаль, что мы так и не нашли общий язык, – сказал капитан. – Сейчас вы отправитесь в камеру. Вам принесут ужин. А вот отдохнуть не получится. После ужина вас отвезут в Лефортово. Там условия содержания и кормежка будут заметно хуже. Так что если до отъезда решите поговорить, дайте знать.
В этот момент Ольга вообще ни о чем не думала. Ни о чем, кроме того, что она попалась и шансов выскочить никаких. К тому же после воздействия психостимуляторов у нее жутко болела голова. Ольга не была героем, который лучше примет смерть, чем выдаст друзей, и сейчас была подавлена. Все, что она делала, и раньше, и сейчас казалось ей правильным, но она старалась никогда не думать о том, что ее за это могут убить. А теперь было очевидным, что игра проиграна, а жизнь кончена.
Капитан нажал кнопу на своем столе, дверь открылась, вошли два офицера.
– Отведите арестованную в камеру.
Не произнеся ни слова, Ольга поднялась со стула, повинуясь команде конвойных, заложила руки за спину и обреченно побрела в камеру.
