– Ты мразь, Мартин!
Входная дверь вылетела от направленного взрыва. Автоматные очереди ударили хором с разных сторон, одновременно с ними все оконные стекла брызнули внутрь квартиры смертоносным дождем. По стенам забегали пыльные фонтанчики, острые бетонные крошки разлетались во все стороны. Наташка получила несколько пуль в грудь, ее отбросило к стене, по которой она и сползла на пол, оставляя на обоях кровавый след.
– Не-ет! – крикнула Ольга.
Упав на колени, не обращая внимания на свинцовый шквал, она подползла к своей сестре и обняла ее бездыханное тело, прижала голову к груди.
Сидя на полу, Ольга рыдала, обнимая мертвую сестру и покачиваясь из стороны в сторону. В эту секунду она хотела, чтобы все умерли. Чтобы умер Шпынько, Мартин, тот придурок, который придумал Видения, а ее сестры и мать были живы.
Ворвавшись в квартиру, штурмовая группа быстро нейтрализовала всех оставшихся в живых, придавив их к полу и надев на руки за спиной «браслеты».
– Чисто, – сказал в микрофон, тянувшийся от каски на тонкой кривой спице, командир штурмовой группы.
Через минуту стало очевидным, что в трехкомнатной квартире в живых остались только Мартин, Ольга и Сердюков. Спецназовцы подняли задержанных и, оттащив их к дальней стене, посадили на пол.
Уверенной походкой победителя в комнату вошел Шпынько. Ольга не знала, что сильнее она ощущала: горечь от поражения и того, что она вернется в тюрьму, или облегчение, от того, что Шпынько остался жив, не был убит за городом. А может, и сожаление?
– А вот теперь, ребятки, ваши игры в революцию закончатся навсегда, – зло сказал капитан.
– Пошел к черту, – прошепелявил разбитыми губами Мартин.
– Уберите этих уродов. Ими я займусь позже.
Спецназовцы подняли на ноги Мартина и Сердюкова и выволокли их из квартиры. Шпынько присел рядом с Ольгой на корточки.
– Вы и теперь скажете, что ни при чем? Что здесь оказались случайно? Шли по ночной улице, захотели в туалет, позвонили в первую попавшуюся квартиру и вас впустили?
Ольга молча смотрела на Шпынько. Но вместо гордости теперь в ее глазах читалась обреченность.
– Я не понимаю, что движет вами! – крикнул Шпынько. – Мартин – сумасшедший. Он маньяк! Придумал игру в революцию и заставил вас поверить, что все это всерьез. Только это не детская игра в казаки-разбойники. Люди гибнут. И не абстрактные, а ваши близкие. Вы потеряли семью.
Ольга ничего не сказала.
– Хорошо, – вздохнул капитан. – У каждой борьбы должна быть цель. Что вы рассчитываете получить в случае своей победы? Допустим, вы победили. И что дальше? Зачем вам лично все это?
Ольга снова ничего не ответила. Она закрыла глаза и, откинув голову, прислонилась к стене затылком.
Шпынько дал команду и вышел из Видений. Иванов вышел за ним следом.
Ольга висела на эластичных растяжках, в трубчатой сфере, используемой для глубокого погружения в видения, в вертикальном положении, облаченная в специальный тактильный костюм.
– Наш фокус не удался? – спросил Иванов.
Капитан снисходительно посмотрел на молоденького лейтенанта, недавно присланного к нему на практику, и по-отечески похлопал его по плечу.
– Фокус только начался, сынок. Мы только начали подменять ее действительность нашими видениями. Сейчас программа смоделирует ее транспортировку в Лефортовскую тюрьму, а мы пока можем сходить в буфет и выпить кофе. Потом мы снова войдем в ее видения и продолжим допрос.
– Вы уже пользовались таким методом получения информации? – спросил Иванов.
– Несколько раз. Сейчас мы подменили ее действительность альтернативной, написанной в нашей лаборатории. В новой реальности погибла вся ее семья. Погибла по вине глупого, теперь и с точки зрения Ольги, лидера. Сейчас у нее не только не осталось причин хранить движению верность, но и должна появиться стойкая тяга отомстить за гибель родных.
– Но ведь со временем обман откроется.
– Через несколько лет – возможно. Но открытого суда не будет. Родственникам скажут, что она погибла в Сибири, где гостила у знакомых. Взрыв бытового газа. Тело изуродовано до неузнаваемости. Опознание будет проведено по медальону на шее. Труп
