– И?!
– Твоя Соня на помост взлетела, да на себя проклятье и приняла.
– Она жива? Цела?
– Говорят, что она себе вену вскрыла и кровь пила. И что ее клятву небеса приняли…
Иван молча отбросил в сторону ложку:
– Мне надо во дворец.
– Я уже приказала коня оседлать.
– Спасибо, мам…
Иван вылетел из столовой. Феодосия только головой ему вслед покачала. Да уж, любит ее мальчик царевну, это видно. И… пусть она себе такой невестки и не хотела бы, но верность и сообразительность Софьи, ее преданность вызывали уважение.
Она ведь ради брата на такое пошла.
А ради любимого мужа и детей?
Иван влетел в Кремль, едва не снеся по дороге ворота.
Ну, Соня!!!
О ее любви к брату он отлично знал, но чтобы ТАК?! Кем она себя возомнила?!
Убью!!!
В покои его пропустили беспрекословно. Еще бы! Свой, почти родной, почти Романов. Даже Софьины девушки не подумали заступить ему дорогу.
Иван влетел в светелку, как серфингист, – на гребне волны праведного гнева.
– Соня!!!
– Ванечка?! Что слу…
Договорить Софья не успела. Ее вздернули со стула, встряхнули и заорали едва не в ухо.
– Безмозглая девчонка!!! Ты хоть понимаешь, что творишь?! Я чуть со страху не сдох!!!
– Да что случилось?!
– Что?! А кто сегодня перед всем народом вены на себе резал?!
Софья покосилась на забинтованную ладонь.
– А… э…
Иван крепко стиснул ее, прижал к себе:
– Сонечка… любимая моя… родная, я так за тебя испугался…
И что оставалось делать царевне? Только поднять забинтованную руку и коснуться лица мужчины.
– Ванечка… все хорошо.
А в следующий миг ее еще крепче сжали в объятиях – и поцеловали. После чего единственной связной мыслью у Софьи осталось – и где научился?!
В себя они пришли не скоро, минут через пятнадцать. Соня обнаружила себя на руках у Ивана, а самого Ивана сидящим на лавке около окна.
– Сонюшка, родная моя… любимая…
И что было отвечать?
Соня прислушалась к себе. Любит ли она Ивана?
Да, определенно.
Любит ли Иван ее? Тоже – да.
И что им теперь делать?
– Ты за меня замуж пойдешь? Алексей разрешит, я знаю…
Софья тряхнула головой:
– Ванечка, ты не торопишься ли?
– Нет, Сонюшка. Я еще медлю слишком…
– Ванечка, – Соня смотрела серьезно, – а ты понимаешь, что боярыней Морозовой я никогда не буду? Я всегда сначала останусь Софьей Романовой. И интересы брата и государства для меня будут на первом месте. Детей рожу, но Алешку не брошу. И его делами заниматься не перестану.
– И не надобно. Думаешь, мама рада будет, коли ее отстранить?
