И учтите – вы все сделали правильно. Народ разошелся, а если бы не вы, могло бы не хватить времени. Так что вы – герой. Вы сегодня нас всех спасли.
Афанасий чуть моргнул ресницами в знак благодарности. Софья видела, что даже это усилие ему дается с громадным трудом. Перенапрягся дедушка.
– И Блюментроста не слушайте. Я бы на вашем месте из принципа выздоровела.
Еще одно движение ресницами. Софья коснулась пергаментной сухой руки мужчины.
Холодная. Да и…
Что-то подсказывало Софье, что от этого удара Афанасий уже не оправится.
Но ведь умрет он в своей постели! А не под ногами, кулаками и копьями разъяренных стрельцов.
Нет уж!
Хватит с нее этой вольницы! Анна смотрела серьезно.
– Сонюшка, так ведь венчаны мы уже, второй раз же нельзя…
– С этим пусть попы разбираются. Тетя, а как ты себе представляешь тайную свадьбу царской дочери? И я об этом объявить должна? Сожрут ведь! Блудом попрекать будут!
Анна поднесла руку к горлу.
– И то верно… так что ж теперь, Сонюшка?
– Сиди покамест с тестем, как оправится, там и думать будем. Но ты учти, что свадьбу будем играть широко и весело. Как говорится, не можешь спрятать – клади на видное место.
Софья поцеловала тетку и вышла вон. Хоть обдумать что и как… ага, размечталась! Не Кремль, а двор постоялый, проходной и провозной!
– Соня! – Тетка Татьяна.
– Все в порядке?
Тетка выглядела спокойной и довольной:
– Народ слушает Аввакума.
– И долго еще он будет метать бисер перед свиньями?
– Стыдить он их еще долго будет. А вот устыдятся ли…
– Если что – поможем. Тетя, на тебе весь этот бабский зверинец.
– Соня?
– Любава сейчас всем этим заниматься не сможет. Она в тягости, к тому же нерешительна, сама знаешь. А вот ты можешь всем объяснить, кто тут главный. Занимайся. Вся женская часть Кремля на тебе.
– А ты?
– А на мне будет мужская часть.
– Соня! Ты с ума сошла?! Это же…
– Попрание всех традиций. Размазывание моей репутации. Да и как еще меня слушаться будут. Знаю. А кто еще? Мальчишки, что ли? Феденька с Ванечкой?
Татьяна прикусила губу. А ведь и верно.
Некому. Сопливы еще племянники. Как ни странно признавать, но только у Софьи хватит и сил, и решимости, и… ведь по трупам пойдет, коли надобно. А и… пусть пойдет! С Татьяны хватило ночного боя. Куда только и милосердие делось?
– Справишься?
Софья усмехнулась. Зло и насмешливо.
– До Алешкиного возвращения. А там пусть сам разбирается, ежели кого успеет помиловать.
Это она уже решила. Пусть она будет плохой, а Алексей – добрым и хорошим. У нас же вечно так! Человек может быть хорошим только при сравнении. А сама Софья может продержаться до осени, только если будет рубить головы направо и налево. И – продержится.
– Вернулись бы, – отвечая ее мыслям, вздохнула Татьяна.
Софья сделала два шага вперед.
– Тетя, – попросила почти шепотом, только чтобы Татьяна слышала. – Отпиши Степану. Расскажи о ситуации, я тоже Алешке отпишу, надо будет, как Степан приедет, замуж тебя выдавать. Жизнь не кончается, а тебе семья нужна, дети, дом свой…
Татьяна запунцовела так, что алым даже по шее метнулось.
